Закат царицынского лета.
Ещё наружу неба нетто.
Смешно хранит помёта слой
фонарь, подёрнутый листвой,
и, словно осени ростки,
на клумбу каплют лепестки.
Сквозь тишину запруды слышно
о чём гогочет гусь облыжно,
и бритве солнца корчит рожи
по-русски выпивший прохожий...
Опять пройти свой сад по краю,
упасть на лавку, обмирая,
глазеть на церковь, боже мой,
устало веря что живой,
пока бежит из-под пера
единокровная Кура.