Истории этого лета. Об Иване Жданове и немного об Ирпене

Александру Ивашневу

Для начала о посвящении.
Александр Ивашнев давно интересуется материалами, связанными с Иваном Ждановым.
Ему я собственно и обещал написать о новом фильме про Ивана Жданова.
Сделал.
А поскольку эта тема, не исключено, может заинтересовать кого-то еще, то помещаю свои заметки на авторской страничке.

Очередной сезон в Доме творчества в Ирпене.

В Ирпене живет и мой добрый знакомый известный режиссер-документалист Александр Столяров.
Александр Столяров у нас еще и стихотворец, драматург, сценарист, художник, релегиозный и просто философ, и поэт жизни.
Его новая книга, которая так и называется «Новая книга» мне очень понравилась.
А в предисловии к ней Иван Жданов написал: «Это книга не столько про писателя, замученного проблемами творчества, сколько про метания верующего человека, настойчиво и постоянно нащупывающего границы своей веры …».
Иван таки может сказать!
Моя же рецензия об этой книге «Калейдоскоп любви и веры» опубликована в этом году в журнале «Крещатик».

Жданов и сам подолгу бывает в Ирпене, где останавливается у замечательного фотохудожника Юрия Косина. Иван, который в последние годы поэзию основательно подзабросил и переключился на фотоискусство, заодно берет у Косина и уроки мастерства.
Этой теме посвящен предыдущий фильм А.Столярова, посвященный И.Жданову, «После Пушкина».

Саша был очень занят работой – шутка ли сказать, с начала года он сделал для московского телеканала «Культура» пять фильмов! – поэтому в этот мой приезд мы встретились только один раз.
Но не показать мне свой самый свежий и очередной фильм об Иване Жданове он, конечно, не мог. Не простил бы себе этого.

Столяров заехал за мной и отвез в свое «поместье». Его большая семья в тот момент отсутствовала, потому мы, не спеша заварили кофе, и вскарабкались с чашками (я с трудом) на третий (четвертый?) этаж его собняка в мансардную мастерскую.
Там пахло деревом, и открывались виды.
Пошел просмотр.

Предыстория фильма.
Большой компанией Столяров в мае поехал в Симеиз. Там же обитает и Иван Жданов. Образовалась прекрасная возможность снять о нем очередной фильм и отдохнуть заодно.
Фильм называется «Девять стихотворений» и продолжается пятьдесят две минуты.

Открывается он фрагментами радиопередачи Евгения Евтушенко об Иване Жданове.
Оказывается, был такой радиоцикл у Евтушенки. О современной поэзии.
Так Евтушенко в своем комментарии усматривает связь поэзии Жданова с поздним Мандельштамов.
На мой взгляд, нет.

Далее фильм построен на монтаже видов Симеиза и обиталища Жданова.
Его чтение в своей квартире перед камерой.
Также использованы фрагменты выступления Жданова двухгодичной давности в Киеве.

Набирает нужный темп фильм минуты с пятнадцатой. И дальше хорошо его держит.
Когда я высказал это свое мнение Саше, он ответил, что фильм на канале уже принят.
Кстати, там очень удивились, узнав, что Жданов еще жив.
Как же, Евтушенко о нем говорит! Но это об уровне сотрудников канала.

Симеиз место живописное и кадры с Иваном на берегу моря и в парковой аллее со скульптурами, ведущей к морю, впечатляют.

Из примечательных моментов.

1. Творчески-художественные примечательности.

Перед камерой в своей квартире Иван говорил без большого внутреннего воодушевления.
Стихи, даже самые прославленные, звучали довольно скучно.
Может, его отвлекало подробно показанный процесс установки звука и света, присутствие аппаратуры.
Во всяком случае, во фрагментах, где он выступает перед «живой» аудиторией, энергетика куда сильнее.

Всего Иван прочел девять стихотворений, чем и объясняется название фильма.
Причем применен такой прием – сначала на экране возникает рукописный текст чернового вида, а затем идет голос, и появляется изображение читающего автора.
Поскольку фигурировали тексты много десятилетней давности, это меня удивило.
И я спросил у Столярова: – Неужели Иван хранит свой архив? И в Симеизе?
Конечно, нет, – ответил тот. – Я просто попросил перед съемкой Ивана написать эти тексты заново и нарочито небрежно.
Вот так делается кино! И так дурят нас зрителей.


2. Бытовые примечательности.

На мой вопрос, как живет Иван, Саша ответил – бедно.
А в кадре вроде ничего. Кресла, коврики какие-то.
Обшарпанная пятиэтажка, в которой находится его однокомнатная квартирка, располагается на одной из верхних террас Симеиза.
Глядеть оттуда вдаль – хорошо. Да, и к морю спускаться недолго. Подниматься тяжелей.

Вставная новелла.
Вдоль верхней дороге от Ялты до Севастополя идут один за одним одноименные нижним поселки городского типа – Мисхор, Гаспра и т. д. Вполне благополучные ранее.
В 2002-м я находился в санатории «Дружба» за Ливадией. И решили мы с образовавшейся компанией совершить восхождение в гору.
Долго карабкались, пока не добрались до верхнего поселка.
Впечатление – послевоенное. Нет, жизнь теплилась, работали магазины, проходили автобусы. Но во многих домах были выбиты стекла, они явно пустовали.
Местные говорили, что работы нет, народ бежит в разные стороны.
Примерно такой вид имела и пятиэтажка Ивана.

А какой у него быт? – продолжаю расспрашивать я.
Холостяцкий, – отвечал Столяров, – что-то покупает, ест мало.

– На что живет?
– Он на премию купил в Москве квартиру – обяснил Столяров. – Сдает. На это и живет.

Я заинтересовался и полез в Википедию.
Из имеющихся у Ивана премий Андрея Белого (1988 г.) и Апполона Григорьева (1977 г.) на первую рублевую квартиру не купишь.
А вот второй, 30 тысяч зеленых в 97-м, возможно, на квартиру и хватило бы.
Правда, это был ее общий фонд.
Такое.

3. Общее впечатление.

Картина, разумеется, не шедевр. Но нормальный рабочий фильм.
Поклонники Жданова посмотрят его с удовольствием.

Столяров обычно меня фотографирует на память.
Потом эти снимки попадают на обложки моих книг («Свод», например).
Я и кадр эффектный присмотрел – в проеме окна на фоне безупречного простора.
Но тут оказалось, что батарейки в фотоаппарате полностью разрядились.
Придется для новых книг (над ними я собственно и как бы работал в Ирпене) использовать николаевские гелиограффити.


Но это еще не все, что я имею рассказать об Иване Жданове.
На этот раз. Заодно и Николаев вспомнить.
Если бы Дима Бураго не вырвался на денек туда и ярко там не пофеерил, я, возможно, и не принял бы пришедшее приглашение на его ежегодную конференцию «Язык и культура». В частности, круглый стол «Пространства Алексея Парщикова».
А так пошел сразу после возвращения из Николаева и в лучах славы.
Стол действительно оказался круглым. И мне как пришедшему своевременно еще досталось место недалеко от его верхнего овала.
Собрались и лично знавшие поэта, и академическая прослойка.
Вел стол Александр Александрович Кораблев.
После его научного вступления и выступления аспирантов слово получили и хорошо знакомые с Парщиковым.
Это были Игорь Кручик, Александр Чернов, Сергей Соловьев.
Из них мне больше всех мне понравился последний, умевший придать забавным бытовым похождениям образно-символическое значение.
Затем Кораблев, неизвестно за что уважающий меня, мне слово и дал.
Я собирался сказать примерно следующее.
«Я не был близко знаком с Алексеем, что означает, в глаза его никогда не видел. Не слишком детально знаком я и с его творчеством, что означает, фамилию, конечно, слышал. Таким образом, у меня нет в запасе и забавных историй из жизни, и какое-то концептуальное обобщение по теме я сконструировать не смогу. То есть, как это не смогу? Могу, конечно, но это было бы неуместно в такой высокоученой аудитории.
И вообще я все больше следую принципу – ничего не говорить, если нечего сказать. Благодарю за внимание …».
Так я собирался сказать, на деле вышло значительно хуже.

И, наконец, дохожу до того, ради чего я завел эту бодягу.
До выступления Ивана Жданова.
Иван был прокалён, темнолиц, немногословен и не слишком внятен.
Баек не рассказывал, говорил интересные вещи.
Например, что, когда они (он, Парщиков, Еременко …) обсуждали общую идейную платформу нового течения, которая потом получила название «метаметафористы», то выработали тезис «Убить лирического героя».
Последний термин, оказывается, ввел Тынянов, что для меня в силу моей энциклопедической необразованности стало новацией.
Еще к вопросу о языке, Иван процитировал какого-то философа (какого, понять было трудно из-за общей неразборчивости речи).
Смысл цитаты в том, что система не может обсуждать себя на том же языке, на котором обсуждает другие системы.
Короче, выглядел Иван значительно.

И пару слов об Ирпене.
Атаки на Дом творчества продолжаются, попытки отнять такой лакомый кусочек.
Дом держится и содержится в прежнем образцовом порядке, но …
В июне было семь отдыхающих, а в июне вместе со мной – трое.
Но благодаря этому, я смог продолжить свои многочасовые беседы с уникальным человеком и маститым журналистом, лауреатом Шевченковской премии С. К.
Он был собственным корреспондентом центральной газеты и подробно знаком с подноготной всей партийной и творческой элиты второй половины прошлого века.
Ему за восемьдесят, но он в прекрасной форме.
Он рассказывал мне свои истории, я ему свои, не такие, интересные, конечно.
За пропаганду буржуазного образа жизни его исключали из партии на Политбюро ЦК КПУ. А при восстановлении в период перестройки от имени партии извинялся лично Егор Кузьмич Лигачев.
Я выслушал сюжеты о Гагарине, Тарковском, Ельцине, Байбакове, Шелесте, Щербицком, президентах и министрах, народных и лауреатных и т. д., и т. п.
А я в большом количестве читал стихи. Не свои. А С. К. удивлялся, как можно столько запомнить.
Но не в этом главное. Мой герой обошел пешком всю сельскую центральную Украину и собирал материалы для книг очерков о замечательных людях, подлинно народных типах.
За одну из таких книг он получил свою премию.
Он и сейчас продолжает «воевать» с начальственным беспределом. Так и в эти дни его вызывали на суд, по делу одной председателя сельсовета, которая засыпала озеро «Белое лицо», упоминаемое еще в летописях о татаро-монгольском нашествии, а землю продала.
Суд выиграли, а толку-то …

Тема заслуживает продолжения.

Будем надеяться, что лето еще не закончилось.

Владимир Гутковский, 2013

Сертификат Поэзия.ру: серия 530 № 100274 от 31.07.2013

0 | 2 | 2176 | 25.11.2024. 05:07:08

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []