Мой бедный дом. Теперь живет один.
Уже привык и потому не плачет.
Пустует зал, совсем остыл камин,
И окна взгляд от всех прохожих прячут.

Я далеко, но сердцем рядом с ним.
Когда-то был он полон голосами.
Отец и мать - их духом он храним -
Уж приняты навечно небесами.

Такую боль огнем не истребить,
Не утопить, как истину, в бокале,
Ведь те, кто мог со мною рядом быть,
Лишь в рамках на стене в пустынном зале.