Ну, здравствуй, друг!
Пишу, а ты молчишь -
я не дождусь, наверное, ремарки.
Остался всё такой же -
Кибальчиш.
А, может, просто нет достойной марки.

Не уместить
в размер коротких строк
всё, что легло, как вечность, между нами.
Здесь тоже море,
море и песок,
но люди ждут зелёного цунами.

Не описать,
как режут корабли
пространство ночи вкось прожекторами,
как бегают по пляжу короли,
и женщины гуляют под парами.

Как тянет из
соседнего кафе
горящим маслом и кошерным мясом,
как воздух пьян, но буйной голове
уж не вернуться к нашим, русским, массам.

Давно темно.
Оранжевый песок
уже тяжёл от соли и от влаги.
Набух язык - косноязычен слог.
И больше нет местечка на бумаги.

Пиши и ты.
Пускают ли ещё
погреться к Петропавловке - на камни?
В груди зажало - сердцу горячо.
Сейчас отпустит. Ты пиши. Покамест.
30.07.2000