На парк упали сумерки, пока
мадам внимала россказням подруги.
Её щенок, сорвавшись с поводка,
пугал ворон и лаял с перепугу.

В пруду скользили утки всех пород,
хватая крошки брошенного хлеба,
и грациозно плавал взад-вперёд
влюблённый сам в себя красавец-лебедь.

А между тем скамейки вдоль аллей
уже пустели. Ветер то и дело
трепал вихры обросших тополей,
и всё вокруг стремительно темнело.

Ещё закатный вспыхивал огонь,
но тут же гас, не выдержав натуги.
Щенок лежал, уставший от погонь,
у ног мадам, уставшей от подруги.

Умолкли звуки дамских голосов,
утиный гвалт и птичий гам недавний.
Как будто дверь закрыли на засов
и вслед за этим опустили ставни.