Ярко-синим огнем полыхает высокое небо
над осенним Босфором, зажатым в тиски берегов,
где имперские блестки лежат в обвалившихся склепах,
да несут рыбаки по домам серебристый улов.

Над мостами взлетает раскатистый зов муэдзинов,
в силуэтах мечетей таится тоска базилик,
а в обрывках мозаик на мраморно-мертвых руинах
неподвижен Спасителя кротко-задумчивый лик.

Древний город в себе заточил расстоянья и время,
завязал крепкой цепью пролива два моря навек,
но в тревоге неясной походкой нетвердою мерит
семь холмов над Босфором под шум развеселых таверн.

Нет покоя ему в поседевших твердынях ислама,
среди призраков павшей Ромеи и пестрой толпы,
алой птицей на север умчалась капризная слава,
в обвалившихся склепах оставив пустые гробы.

Повелитель эпох, властелин поднебесных просторов,
проливавший в гремящих сраженьях кипящую кровь,
нынче смотрит бессильно в лазурную высь над Босфором,
чтобы вновь увидать Богоматери белый покров.

Стамбул, октябрь 2010