И пусть береженого Бог бережет, а меня
мотает по кругу тамбовщина, лето и детство
Мне Родину дали, как будто сиротство в наследство -
на снег да на веру младенца в рубашке менять

Проснись, златопёрая! Ласточки свили конторы.
Белесые брови домов в новоявленный год….
Когда в девяностые мы вырастали, как горы.
Чтоб нашим потомкам лететь до земли далеко

Как славный Икар. В них бумажные крылья и сердце
Пусть розово так проживать и погибнуть легко
Где зелень одежд зацветает, где тяжестью берца
сомнут мураву, и печаль, и сиротство и кров…

***

Мой сиреневый ангел, моя твердь синеокая
не заплачь обо мне, если я далеко.
Над станицей далекой, над острой осокою
тишина и тревога осторожных окон.

И не бабушкин дом, не кирпич самопальный
не осядет в груди, заскребется рассвет
в облака в облака, да в перину хрустальную
из пера улетевших на соломенный свет.

И гагачью печаль, и равнину дорожную
по лесам прошвырни, на околицах взвой.
Это длинная боль, это память подкожная -
- буерак расписной да коровий конвой….

***

Манера сталкера – бежать
от высоты в мякнину леса..
И мне вдруг стало интересно
такой манере подражать.
И вот, из света и тепла,
из мира кухни и обедов
бегу, переползаю, еду,
где из бетона и стекла
раек ночной и тонконогий
на стебельках фонарных спит…
Да чаща окружной дороги
без сна скулит….