На Гринвиче (Иберийский бессмертник, 4)

Двунадесять - нет, сорок сороков
И семьдесят семижды ветряков,
Хоть, кажется, и ветра вовсе нет,
Белесый воздух мелют в желтый свет,
Как желтый злак в муку во время оно,
Возвысив над равниной костяки,
Чтоб с легкой дирижировать руки
Четверкой колоколен Арагона:

В четыре стана Дева дель Пилар*
Навытяжку вымаливает дар
Седым холмам, проплешинно-курчавым,
Колючим, смятым, в тропах меловых,
Проложенных, ручусь, не для живых, -
И, в нищенстве, надменно-величавым.

Ни колоса, ни лоз, ни миндаля.
По окоем пустынная земля
Черства, как в пыльных латах воин сивый.
Заржавел плуг и раскололся пресс,
Остался шаг до яростных небес -
Кровавый плеск в огонь неугасимый.

Лишь, угнездясь в обломе, монастырь
Маячит, пеплов каменную стынь
С ожогом вековым слия в покое,
Да в гладь небес, взойдя из суровья,
Четыре кипарисных острия
Вонзаются докукою мирскою.

В терпеньи упования прогорк
Сей край, стрясенный шествием когорт,
Себя вверяя Деве досточтимой.
Крещен огнем и Каином клеймен,
Громоздом поперек реки времен
Он лег, яря поток неотвратимый.


3.09.2009



*Собор Девы дель Пилар, или Богородицы Столпа, в Сарагосе