Я очень стар, мне заложило окна,
Разбиты ревматизмом половицы.
Я под седым дождём осенним мокну
И вспоминаю милые мне лица.

Я очень стар, но ведь ещё немало
Могу прожить (или, вернее, мог бы),
Но слышу приближение финала
И ясно понимаю, дело - «торба».

Да, очень стар, но я прекрасно помню
Где детская, а где библиотека…
А в зале был рояль и звуков волны
Катились, заставляя окна-веки

Подрагивать наивно-безрассудно.
Я счастлив был от цоколя до крыши.
По праздникам бывало очень людно
И очень шумно, в будни было тише.

Затем была эпоха коммуналок,
Насыщенность засилья и застолья.
Через меня прошло их так немало…
Я помню злости, радости и боли.

Я помню войны (войны некрасивы),
Я помню годы мирного застоя.
А также перегибов рецидивы,
А также… Очень многое другое.

И пусть я стар, зато сложён недурно,
Таких как я остались единицы.
Меня укрыли сеткою гламурной,
Во мне живут бомжи, собаки, птицы.

Я рад укрыть от ветра и от стужи.
Я очень мудр, ведь прОжито немало.
Но в этом мире, видимо, не нужен…
И слышу приближение финала.