О книге Вадима Волкова "Пост"

В последнем "ДневничкЪе" я обещался разыскать свою давнюю рецензию на книгу Вадима Волкова, о котором я там немного рассказал.
В компьютере я ее нашел, а вот самой книжки пока не раскопал.
Жаль, иначе добавил бы еще цитат в нижеследующий текст.
Который является записью моего выступления на презентации упомянутой книги в ноябре 2004 года.

В.Волков. «Пост»

Обычно, когда я поднимаюсь на эту сцену, мне приходится выступать в роли корректного, вежливого, но все-таки «злого» рецензента. Что поделаешь, если материал дает к тому основания.
Но сегодня, вопреки обыкновению, я с радостью буду не просто добрым, а восторженным рецензентом. По вполне понятным для меня причинам.

Вадима Волкова я впервые увидал несколько лет тому назад на вечере клуба «Вертикаль» в Доме Актера. Когда его представили, как всемирно известного, всенародно любимого, а вокруг при этом клубились поклонницы женского пола – конечно, это вызвало известное предубеждение. Но Вадим начал читать стихи, и с первых строк все стало ясно.

У Волкова внешний облик чеховского разночинца, что сразу вызывает смутное ощущение его, если не гениальности, то незаурядной одаренности. Хотя такое впечатление часто бывает и обманчивым.
Но к счастью в данном случае, это ощущение очень скоро подтверждается и становится явным убеждением.

Поводом для сегодняшнего разговора является новая книга Вадима «Пост».
Эта небольшая по объему и формату книжка набита хорошими стихами по самую завязку. Ее приятно держать в руках, и еще интереснее читать.

Начну с того, что всегда обнаруживается сразу и почти автоматически. Со свойства, которое я назвал бы «качеством словаря». Вообще в поэзии этот параметр едва ли не решающий. Во всяком случае, самый очевидный. Достаточно беглого взгляда, нескольких строк – и становится понятным, какую «словесную глину» использует автор. Извлечена ли она из заветных хранилищ, или представляет из себя непросеянный песок, замешанный на низкосортном цементе.
Это уже потом поэт на гончарном круге своего таланта формует из нее свои произведения.

Книга состоит из пяти разделов, каждый из которых привязан к временному периоду и пространственному ареалу существования поэта.

С удивлением увидел, что в первый раздел вошли стихи, написанные в возрасте от 14 до 20 лет. С удивлением потому, что этапа ученичества практически не чувствуется. Не заметно и никаких признаков вундеркиндства. Поэт с самого начала начинает на очень высокой ноте.
И хотя сам он пишет «…и пройден этап от профанов до твердых четверок…», но, пожалуй, «четверка» – это даже заниженная оценка его дебюта. Целый ряд стихов, вошедших в этот раздел, привлекают тонкой наблюдательностью и проникновенной глубиной.

А в последующих разделах поэт все набирает и набирает высоту, сохраняя свободу дыхания и напряженность стиля. Для его поэтического почерка характерны изобретательность, уверенность, неочевидные находки.

Отдельная тема, в которой проявляется класс поэта, это названия его стихов.
Каждое такое название у Волкова – отдельный миниспектакль. В нем не подтверждение, не уточнение, не дополнение. Его названия существуют как бы по касательной к смыслу стиха, но вместе с тем органично с ним увязаны. И еще отсвечиваются в них какие-то Платоновские аллюзии.
Примеры: «Остров крыша», «Уроки навигации», «Собака Диоген», «Суперторба», «Зима на исдохе», «Клин – клиникой», «Честная вода» и т.д., и т.п., почти в каждом стихотворении

Волкова всегда отличает острый и нервный рисунок письма при неожиданном и своеобразном взгляде на окружающую действительность.

Даже в теплой любовной лирике, которой в этой книге немало, он скорее проницателен, чем умилен и восторжен.
Примеры – такие стихи, как «Зимние квартиры», «Родина жить», «Апогей», «Гербарий».

(Кстати в финале последнего –
«Сказали: «Пройдет!» – не верил.
А вот и прошло. Не врали»
– мне почудилась перекличка с поэтом совсем других эстетики и темперамента А.Кабановым:
«А обещали жизнь. А говорили снег»).

Но значительно чаще лирический герой В.Волкова одинок и неприкаян.

Наверное, с этим связана, пожалуй, главная и отличительная особенность поэзии В.Волкова – ее принципиальный нонконформизм.
В этом смысле у него хороший и плодотворный генезис. От горьковских босяков – через розовских мальчиков-борцов с мещанством – до французских студентов- бунтарей 68-го года. Но, скорее всего, его герою ближе исконно русский тип божьего человека-странника, отвергающего примат вещного, плотского, мирского и обращенного к духовным ценностям.
Примеры: от раннего «В голове моей опилки», через такие стихи, как «Шпана», «На периферию», «Правила победы», до своеобразного манифеста вызова «Смерть трамвайным контролерам».

В стихах, входящих в циклы его путешествий, их всегда наглядно зримые и выразительные реалии неразрывно связаны с поисками и воплощением высокой поэтической сути.
Помню, с каким нетерпением на газетных стендах вычитывались новые главы «За далью даль» Твардовского. И не только из-за их политической остроты и злободневности. Но и потому, что в них открывались необъятные пространства великой державы.
Не в обиду классику будь сказано, но Сибирь, Алтай, Дальний Восток, Север – у Волкова не в пример конкретнее и одновременно обобщеннее, выразительнее и поэтичнее. Чего стоит только одно его стихотворение «Комсомольск».

В книге десятки стихов, отмеченных высшим поэтическим качеством. Например – геопоэма «Хлорофил» – эпическое полотно, в которой умещается и осмысливается существование и человека, и человечества, и Природы.

Или масштабно задуманное и исполненное стихотворение «Младший лейтенант….». К сожалению, на мой взгляд, автору не удалось на том же уровне решить финал, что несколько смазывает общее впечатление от этого творения.
(Этот тезис я сформулировал, еще готовясь к презентации книги, планировавшейся, как известно, на 22 ноября. Но из-за начавшейся «оранжевой революции» организаторы ее осторожно перенесли. И быстротекущее время этот тезис сняло. Я от него отказываюсь. Потому что действительно нас теперь «не назовут козлами»).

Мне хотелось бы цитировать Волкова многими и многими строками, и целыми стихами. Они этого заслуживают.

Конечно, поэзия и поэтика Волкова в значительной степени носят эпатажный характер. Но для Волкова эпатаж – не способ привлечь к себе внимание. В нем он иногда видит единственную возможность пробить глухую стену равнодушия, достучаться до сердца и ума современников и соплеменников

И еще о том, о чем обязательно будет здесь упомянуто. Об очень распространившейся в последнее время в поэзии ненормативной лексике.
Собственно, как таковой, ненормативной лексики у Волкова нет.
А известная (а иногда и откровенная) брутальность его стихов – это, по сути, отчаянная попытка и докричаться до априори враждебного внешнего мира, и отъединиться от него.

Наиболее концентрировано все это отражается в цикле «Доверительные интонации» (еще один пример блистательного названия).
По форме – это преуморительная пародия на культовую песню Булата Окуджавы, со всем ее таким симпатичным прекраснодушием. Которое, однако, имеет коварное свойство со временем достаточно быстро превращаться в заурядную благоглупость.
А, по сути – это квинтэссенция нравственной позиции поэта, с ее (выраженном в разных вариациях) рефреном – «Не дайте людям жить!».

И если у Окуджавы –

«Давайте жить во всем друг другу потакая…»

То у Волкова –

«…Не дайте людям жить, как им того хотелось»…

«…Поймите – Ваша жизнь была ненастоящей!»

И как поэт не хочет, чтобы люди жили, тоже понятно.

Последние строки стихотворения –

«Пронзительно пусты, леса стоят в испуге.
Садишься срать в кусты – и видно всей округе…»

– своеобразная модель взаимоотношений творца и общества.

Означает ли все вышесказанное, что поэт Вадим Волков безупречен, и к нему нет никаких замечаний. Конечно же, нет. Но мне сегодня обо все этих нюансах говорить не хочется. Возможно, о них скажут другие.
Будь я редактором, я на многое обратил бы внимание Вадима.
Но сейчас я выступаю в роли рецензента. И как я уже сказал – рецензента восторженного.
Так пожелаем же ….

Возможно, если жизнь изменится к лучшему, в творчестве Вадима появится и какие-то другие интонации.
Если же нет, то действительность еще даст богатую пищу для его по существу саркастического дарования.

Владимир Гутковский, 2009

Сертификат Поэзия.ру: серия 530 № 70818 от 02.07.2009

0 | 0 | 3002 | 17.11.2024. 15:47:15

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []