Он жил на крыше сталинской высотки,
но крылья слишком медленно росли,
и вечность оставалась до земли,
чей снег под фонарем казался солью.
Плыл трактор. Ангел щурился японцем.
Путь до метро галдел небытием.
Он знал наверняка, что будет после,
пока на месте собственная тень.
О, сказки новогоднего застолья,
помимо поездов и холодов.
О, брат Обломов времени застоя,
когда бы все понять, что было до.