Сей мир переперчен, но пресен:
Тусовки, разборки, туше...
Ошметки хасидских песен
Смердят в моей темной душе.

Я, выломившийся из строя
Гоплит, убиенный копьем.
Сгорев, моей юности Троя
Забита бурьяном, репьем.

Иначе: я – Божья коровка
С мечом и щитом на ремне.
Страдающая полукровка:
Татарин и русич во мне...

С торжественностью иерея
Стиха воздымая потир,
Печалуюсь: крови еврея
Нет в жилах... Печеночный тир

Подвергнут обстрелу таблеток, –
Господь костерит подлеца, –
Приди, корешок-однолеток,
И кровь промокни мне с лица.

Заносчивое мессианство
Поганых равнин и болот,
С чужого плеча окаянство,
Россия, твой блуд и оплот...

Разверста и выбита рама –
Сквозняк и осколки – тот свет.
Дорога, ведущая к Храму, –
Лишь Ветхий и Новый Завет.

Отчизны веселая тризна.
Топор неподъемно кровав...
Палачеству – стих – укоризна
И знак неотъемлемых прав,

Которые Бог на скрижали
Занес, заповедав сынам...
Так тяжко нас мяли и жали,
Что трудно очухаться нам.

Молюсь.., но о чем ни проси я,
Мечтаю: пусть сгинет Конь Блед,
Чтоб в славе Христовой Россия
Горела бы тысячу лет.

Как молния, бьющая свыше,
Летит изречение к вам:
«Имеющий ухо да слышит,
Что Дух говорит церквам».

Нас вера избавит от тленья,
Нас сладкие слезы спасут...
Надеюсь, мое поколенье
Не узрит Господень Суд.


10 февраля 1989 г.