Пурпур в свинце – это август…

1.
Заполнители времени жизни в стременах своих неудач
отрабатывают карму тризны, перетряхивая сансару.
Никогда на земле великой не угаснет их жалкий плач,
дескать, вертится жизнь не так, не в дугу для них – не на шару…

2.
В Шарм-эль-Шейхе пальцато живёт арабьё – сплошь лакейские рожи в извивах гротеска
излучают тупое: «моя – не твоё», а «моё – всё твоя» – из совкового теста!
Я бы мял их извилины в юшке из трав, что топтали весталки босыми ногами,
мускус дев друидических капнув в отвар, чтоб лакейство изжить праславянским цунами.

Но не будет другой в мире связки гранат, хоть бездонны склады украинского эха.
И не Киева токмо я ради солдат, и не ради минут сатанинского смеха.
Я давно приручил их земное: «Ату!» к лизоблюдому вслух: «Вам с женой полотенца?»
Я давно не сторонник душевных наук в этом мире сквалыг, чьё не ранено сердце.

Это вьючные в сытости шведских столов доедалы циничные, парии века.
Чуть попустишь гранату, и местный альков тут же станет палатой с тюремной опекой
Потому и держусь я за ручки гранат даже в самом уютном арабском алькове,
ибо точно известно – пустынный собрат ищет зуд антифад даже в ласковом море.

3.
Мчаться городом водилы – педорыло лисьей рысью,
за баранками не хило изворачиваясь вспять:
впереди у них дорога – далеко не недотрога,
на которой всяк немного полудьявол, полусват…

Предъявляя чуть не чудо, мчатся прытко отовсюду,
то ли просто ротозеи, то ли мрачно чудаки.
В каждом искренность мобилки – от набора до морилки
телефонными звонками, всем им важничать с руки.

Как струбцины на арене мчаться леди, джентльмены,
муромои, мародеры, марокканцы и сачки.
Мчаться к дьяволу навстречу. Хоть глаголят, – мы на вече.
В довершенье, после встречи носят серые очки.

И в очках бесцветных этих, проклинают всё на свете.
словно вышедшие йетти из исчадия земли.

4.
Пурпур в свинце – это август: лета поджаренный свищ.
словно лангуст на жаровне впрямь пригоревший артист.
Словно отпетое лето славно отъелось брусник
и на завалинке где-то в рачьих запрудах кипит.

В оторопь уличным сливам, вдоль по проспекту села –
улице с пышною гривой в зелени фруктов и сна.
Сон расплескается чуткий, там, где ушли в города
прошлого счастья минутки, сказок живая вода.

А за околицей снова стали поля на отстой
в ржавости свежей соломы с убранных в тучность хлебов.
В пурпурно-рыжей зарнице лето проносит себя
в мир, где сентябрьские птицы тучно обсядут поля.

Август 2008 г.

Веле Штылвелд, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 64416 от 09.09.2008

0 | 0 | 1670 | 27.04.2024. 05:36:11

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []