Недоигранное детство,
перебитое войной,
где-то рядом, по соседству,
словно тень, везде со мной.

Мокнет в дождь и мёрзнет в стужу,
что жуётся, то жуёт,
развиваясь неуклюже
от обыденных невзгод.

От еврейства и несходства
с массой - выросший барьер
средь безбытности, сиротства,
бед, лишений и потерь.

Потому и горе - горше,
боль - больнее во сто крат.
Он - мой враг, меня отторгший,
превративший детство в ад.

Не взывает детство к мщенью,
хоть оставленный рубец
кровоточит. Иль прощеньем
исцелится наконец?

"Детство. Отрочество. Юность" -
созревает не спеша,
сопричастна и не втуне
состраданию душа.