Туман

Как сгустки дыханья раздавленных астмой,
что кожею дышат, когда на мели,
он в город сочится змеящихся кастой
из пор под асфальтом живущей земли.


Как горсть рафинада в воде, очертанья
теряют все грани бетонных твердынь,
и тает тату номеров инвентарных
для взглядов фонарных не вызревших дынь.


На череп бугристый напяливши космы -
сырой, из подвалов добытый парик -
глядит весь изъеденный черною оспой
подъездов своих амнезийный старик.


И бельмами окон впервые, быть может,
не видит себя. Кособок как шаман,
над жертвой застыл, и несчастный прохожий
свой дом не находит и сходит с ума.


Депрессия

Эти дни, где из крана сочится вода
(сколько кран не крути и прокладки не мучай),
где прогоркла и глиниста стала еда,
где живёшь, потерявши надежду на случай.


И, улыбку надев, отвечаешь: «Привет»,
и киваешь, слова потеряв в разговоре…
А на небе привычно скрещенье комет.
И бессмысленна жизнь, как и смерть.
Априори.


И в мозгу промелькнув, точно нитки из шва,
убегают и всё разрушают в фасоне
мысли жалкие, нежность мычанья, слова -
те, что цензор изъял в повседневном каноне.


Ни ходить, ни дышать невозможно к концу
с этим вязким клубком, с этим скрипом калитки…
И как будто улитка ползёт по лицу,
на щеке оставляя след скользкий и липкий.