На пароме памяти
слишком много хлама,
все отсеки заняты
старыми вещами,
белыми одеждами,
стёртыми словами,
грёзами нездешними
и больными снами.

Как попало брошены,
в тесноте ютятся
бесполезной ношею -
вряд ли пригодятся.

Прошлым перегружено,
судно в дрейф ложится,
от гудка натужного
памяти не спится.
Бродит неприкаянно,
на душе темно.
Силою отчаянья
тянет груз на дно.

Там, в песке бессонницы,
вязнут, вязнут плицы,
памяти-бездомнице
негде приютиться.