В непогоду. Из цикла «Винная карта»

Нас обманули.
По радио весь вечер обещали ясно и тепло – а с утра ты за окно хоть не гляди совсем, такая там дрянь.
До магазина и то добраться геройский поступок. Но в жизни всегда есть место подвигу.

Где-то над Атлантикой циклон с антициклоном сцепили свои циклопические шестеренки – и запасы тепла разменялись на мелкий холодный мусор снега, притворяющегося дождем. Он, падла, должен был пролиться на Майами с Калифорнией, а вместо этого по полной отоварил среднерусскую равнину и населенный пункт Москва.
Ветер машет, как слон ушами, щитами рекламы и рвет ее прочь – правильно считаю делает.
Тэкс. Мы не виноваты. Это метеорология виновата. Но после первой-второй мысли выстраиваются в положительный ряд.
Не сразу. Водка тем, сволочь милая, хороша, что сперва ты страдаешь, принимая, и спирает твое дыхание, как от прыжка в ледяную воду. Потом слушаешь себя в районе пупа – и наступает катарсис, ради которого и стоить пить.
Или, может быть, жить. И ты слышишь свою душу, такую большую и теплую.
То есть ты получаешь радость через страдание, как и положено православному христианину.
Потому народ наш и выбрал этот напиток из всех и сделал своей суженой.
Ветер воет во вьюшку, хоть вьюшки в доме нету, как нет и печи. Но не в радиаторы же он дует и свистит? Однако, это именно так. Дует. Свистит, как разбойник.

Полвзгляда в окно выявили, что непогода немного попритихла, словно злые ветры и дождеснег тоже приняли по чуть-чуть и склонились в мир и лад. Только соседский ханыга качается во дворе как ванка-встанька. Относительно ханыги мы трезвы, относительно ни в одном глазу пьяноваты. Все относительно, и вообще Е = mc2 . Следовательно, мы сгоняли.
Не так уж и прытко сгоняли. Благорастворение внутри и снаружи умеряли пустую прыть, свойственную обычно первой ходке.
Купы деревьев, исполненые молодой мытой листвы, сверкали как дорогие бутыли за стойкою бара. То, чему надлежит быть черным, влажно чернело, зеленое – зеленело истово. А надо всем летала сиреневая дымка, и она сулила теплый завтра денёк. Хорошо дышать после курева на кухне. И курить тоже хорошо.
Узловатое древо жизни куда милее, когда оно овито хмелем. И то, что мы мелем друг дружке, все умно и тонко и по делу. И всяк брат, кто не сестра.
А я уж какой год не знаю – может, это так и правда, что все братья, а не наутро, когда не хочется вспоминать что ты там бухтел. Может, мы не умнеем наутро, а стыдимся добрых чувств и откровенностей, а?
До пришлых баб в застолье я не охоч. Тут надо объясниться.
Объясняю. Попробуйте положить на стол револьвер (а у всех есть свои тараканы и свой револьвер) и как ни в чем ни бывало продолжать разговор. Не получится. Никто не желает «медленно взвести курок» но только о нем – вороненом, красивом будете думать и коситься.
Так же и женщина в теплой компании. Даже если она приятная не во всех отношениях, но и того что женщина достаточно, чтобы взвелся курок. И вот уж вы оттопырили локоть, и немедленно возжелали выпить из туфельки и прочее. И серьезным темам кранты.
Впрочем, зато кучерявые тосты выпрыгивают, как черт из табакерки, а под хорошее словцо и опрокинуть приятно. Так что всё относительно.
Всё и все. Впрочем, это уже говорилось.

Пятно света, в котором пребывает хмельное сознание, после энной плепорции сжимается, и ты базаришь уже изо тьмы. Это сигнал что хватит. В тропических извивах дыма всё и все плавают тоже как дым.
Вы тут оставайтесь, а я пошёл. Мне до Коломенского.

2008, апрель

Александр Медведев, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 733 № 60911 от 16.04.2008

0 | 0 | 1672 | 24.04.2024. 12:40:08

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []