Плач умирающей флейты
чайкой взмывает над морем.
Плавится солнце, стекая
в царство густой синевы,
время ложится на камни
горькою солью столетий,
ветер уныло блуждает
в амфитеатрах немых.

Ярость забытых трагедий
мечется в пьяных закатах,
пурпур имперских рассветов
душно и дымно горит,
жадная пасть стадиона
полнится львиным рычаньем,
алая кровь заполняет
трещины мраморных плит.

Море глотает обломки
утвари тысячелетий,
запад взволнованно дышит,
а на востоке слышны
вздохи камней галилейских,
и на ручей иорданский
горлица с неба слетает
в царство земной тишины.