Старинный чардаш… в термояд

1.
Контрасекс коту без кошки, кошке старенькой погост,
Тойбе старой неотложку… Скоро в землю ей… Норд-Ост…
Над погостом встанут краны под домины-великаны,
Примет мать сыра земля, а за мамой буду я…

Нет опоры на планете сироте на белом свете.
Глупо в возрасте фить-фить.. о сиротстве говорить.
Фитью-фить пора на взлёт – нет работы, сонм забот.
Опостылость… Брат апрель, приоткрой мне в вечность дверь.

Вызрел в фатуме бамбук. Я с тобою, крошка Мук!

2.
На чердаке танцует чардаш при лунном свете кот Баюн.
Поет по нотам звездный атлас шальная птица Гамаюн.
А кот мурчит речитативом – мурлыка старый, черный кот,
Хоть в банках не хранит активов, а счастье дней из лужиц пьет.

Играет полночь на рояле старинный чардаш хоть куда,
Но кошки в обморок упали от этой выдумки кота.
А он давно уже кларнетит, мурча под струнный клавесин,
О мартобрях на белом свете, о перемене лет и зим.

Проведал точно – звуки эти под водосточною трубой
Звучат органно на рассвете, хоть в предвечерье – просто вой!
За то котов-то и не любят, что не постигли в полный рост,
что у котов иные судьбы, чем у людей, не зрящих грёз.

Что и в Стамбуле, и в Пекине коты решительно вольны,
И куртуазны – явь в малине для них подспорье для любви.
Почти по-птичьему курлыча, взгрустнула птица Гамаюн,
Хоть человечье в ней обличье, но вот в душе один горюн –

Оттосковала, отрыдала она сто долгих и зим и лет,
Пока кота не повстречала и с ним затеяла дуэт:
Ах, счастья ей досталось впрок. Об этом ясно между строк.
– Мурлы, гурлы, муррр, гурр, ням-ням… – Дичь без сметаны… Кот гурман…

3.
Коньяк, деловая реприза, на прикусе – ранитидин,
Чтоб не было язвы сюрприза – венчает раскисший пурим.
В Стамбуле цветов бенриале – магнолии ярко цветут,
А в Киеве в мокром реале красотки с зонтами снуют.

Они безоглядно беззвездно толпятся в окрестных мирах,
Как устрицы в пиве нервозны, в маршрутках сжимаются в прах
Вчерашнего зимнего мира, уже в ожиданье чудес,
Когда из морозного сплина восстанет весны интерес.

В Стамбуле настурций с ирисом уже отцветают сады,
А в Киеве дождь-моросельник в венчальных аккордах зимы.

4.
Не все куры в золоте… Золотушного мальчика выносит дед по утру надышать озон…
Золотым крепом убрано ложе дедка гробокопатель в могилу был положен…
А дальше все степенно и просто – подрастает мальчик: кулачища в сталь,
Не дал Бог ни огромного роста, ни на шею золотую медаль.

Школа закончена, время побриться – в золотой окалине окрестный асфальт.
На асфальте крупно взбитые лица – в «кровавой Мэри» хлопчика фарт.
Он кому-то сказал инако, чем тот ведал и знал до сих,
Вот и разодрана до пупа рубаха, оппонент в кровище… Мальчик – псих!

Ну не долечен, как знать, недоношен тяжкою ношей в общественный клич
Словно перчаткой боксерской заброшен – весь в конопушках, убийца, вампир…
Гены его распирают на части – несть в них озона, время сожгло
Радиозолями киевской масти тело и душу его…

Эй там, прохожий, чего ротозеешь, или тебе золотая судьба
Выпала… Нет, так её ты посеешь… В мальчике гены… К чему здесь мольба?
Богу не стоит сегодня молиться – из золотушных восстали кровей
Дети Чернобыля – им пригодится в этой эпохе одно лишь: Убей!

Бей за свое, за отсутствие счастье, бей за усопших чернобыльских дней.
Кто ликвидатор – не ищет участья. Кто порожден им – не станет добрей.
Выйдет девчонка синюшнего цвета к этому парню и скажет: «Пошли!»
И побредут эти двое планетой, там, где для них только серые дни…

Детям Чернобыля вечная память… Им и рассказывать вовсе о чем?
Нет, расскажу: термояд между нами. Он-то виновен, как видно, во всём!

Веле Штылвелд, 2008

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 60022 от 13.03.2008

0 | 0 | 1831 | 18.12.2024. 20:04:38

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []