Мне с детства нравились пожары.
Когда их свет кровавый,
как божий глас, в ночи взлетит
и в стылый рельс железкой ржавой
блаженный Гриша застучит.

И цвет прокуренного ногтя
приобретают облака,
и ночь вокруг чернее дегтя,
и темная душа легка,
не радуясь беде случайной,
а только счастью своему —
театр глядеть необычайный
в зыбучем, огненном дыму.

Бушуй, веселенькое дельце!
Вперяйся из-под жженых век
в крутой огонь, пожравший снег...
Пожары, кроме погорельцев,
всяк русский любит человек.

Их отсвет видится в осенней
листве, в измене и в любви.
Уж, видно, жажда потрясений
у каждого из нас в крови.

1969