Я разогнал в созвездьях звезды,
сменил три времени на вёсны
и обнял стонами луну.
Смешав в коктейль Весы и веси,
я пил нектар из поднебесья,
прильнув к изнеженному дну.

Ночная птица где-то окала,
и занавеска билась около
полураскрытого окна,
а мы лежали, словно пьяные,
всосав губами грех кальяна и
упругость нежного вина.

И никого на свете не было -
одна луна щербато-пегая
своим уставилась бельмом.
Смотрела, как телами отроков
мы заполняли трижды потное
потустороннее трюмо.