О, поле, кто тебя усе-
ял этим сортом хлеба?
наверно, сеяли усе,
один лишь я и не был,
а где я был, когда я не?
чем, собственно, был занят
так много подходящих дней
для творческих дерзаний?
для врода злаковых семян
в распаханную почву,
куда ж я силы устремлял
и чем себя порочил?
любовью, дружбой ли, войной?
религией, наукой?
да нет, я пил, я пил вино,
какая, кстати, мука -
пить и топить свой гений там,
где он уже не тонет,
да, я послал всё к генита-
лиям, и кто же, кто мне
сей акт посмеет запретить?
навряд ли кто посмеет,
пошли всем миром мир етить,
от страсти дюльсинея!