Я ушёл через степь от Великой Китайской стены,
обескровленный стычками гунн двадцать первого века.
Что мне римское право и мудрость какого-то грека?
Умереть, как Аттила, в объятиях юной жены –

вот и всё, что осталось, но утро скребётся в окно.
Надо жить, не тужить, не ругаться в компаниях сдуру,
европейскими тряпками кутать степную натуру,
понимая при этом прекрасно, что мне не дано

сбросить с кожи прилипший навечно загар степняка –
проще чёрту продать за бесценок и душу, и кожу,
чертыхаться, целуя при встрече холёную рожу,
и всю жизнь вспоминать, как над степью плывут облака.