На фунт сахара фунт соли… Поэтический дневник-2006

1.
Ангелы – за Веру, евреи – за Иисуса,
карнавал рептилий – выборы зулусов…
Битые скинхеды в секондхендных шузах
бродят отупело, словно в Сиракузах.
Одуванчик вызрел опупело в зиму
из себя… да выцвел под декабрьским сплином.
Не было такого прежде… Аты-баты –
изморозь сегодня в невидаль, ребята…
ангелы за Веру да парад рептилий –
вот и всё, к примеру, то, чем год прожили…

2.
Бритые девушки, жены и вдовушки,
что вы так горько склонили головушки,
чем вас неведомым тронуло времечко –
вжик и достало до голого темечка…

3.
Сопричастность к цветению сакуры – вновь ханами и жизнь невпопад…
Где-то тихо японцы заплакали, а у нас заревел арьеград.
Копролиты – фекалии древние прокатились по нашей земле,
чуть хана – тут уж точно мы первые, а ханами не в нашей судьбе.

4.
Гедонизм земных уродов – порожденье несвободы,
отрываются с восторгом от подкорки до небес,
то ли ангелы на взвеси, то ли дней прошедших коды,
то ли в диджириду дует австралийский ирокез…

5.
Светозарный серафим перешел дорогу руба,
но под джип попал упруго, и от этого завыл…
Не придумано в миру старших ангелов небесных
запах гробовой древесный с отпеваньем на миру…
Пережив подобный шок, в небеса он джип отправил,
джип чирокки вжик без правил, и на небо уволок.
И теперь тот в уголке чуть весна – стоит на тучке,
а евреи шепчут: – Кучки!.. Скоро Пейсах на земле...

6.
Принять чёхом личный аут на три терции нежней,
чем велят бои без правил – это значит стать мудрей:
не состариться, не спиться, а пробиться сквозь слова,
и однажды возродиться там, где черная молва…
И возрадоваться миру, и ворваться в сеть легко,
и сверкать в сети сапфиром безоглядно далеко!

7.
Майский депресняк, прогулка по озерам,
оттуда к гаражам отчаянно крутым,
но тут, у гаражей собак приблудных свора,
и мир пошёл в обрыв, как в первородный взрыв.
Собак не обойти, и не с кем посудачить,
жена прошла назад, а я взял в руки дрын.
Не бил я тех собак, но мир переиначил,
и палкой в гаражи от злобы запустил…
Разбился чей-то мерс, раздались маты с воем…
Мы отступали в мир, где жить велят изгоям.

8.
Мне снились рубахи, которых давно я выносил цвет и удачу,
уколы, приколы, аптеки, вино смешались в одной незадаче.
Кого-то кололи, кого-то блюсти мне было наказано строго,
а мне оставалось любви на горсти и радости шибко немного…
И новые люди на полных парах несли захудалые лица –
вчера я их видел на тучных пирах, но в грязь уронила столица
обычно знакомые чьи-то миры, на дерть перетертые мелко,
как видно, не много у мира халвы, коль даже и лица – подделка.
Я помнил, как были фривольно легки, светлы и участливы прежде
все эти мишурные нынче мирки, лишенные тяги к надежде.

9.
Самтрест литературный размером в десять лет
явил мне свет мишурный без блеска и конфет,
себя переиначив, я выстрадал свой мир,
но фиг себе на сдачу я сам себе забил.
Ни времени, ни места, ни паспорта себя
не вычудил самтрестом – в карманах не рубля…
В карманах ни копейки, ни гривны, ни гроша,
но слов звенит жалейка, а с ней поет душа…
Самтрест литературный в душе не мало лет
срывает пол халтурный и стеллит слов паркет!

10.
Подковерная регата, по сто грамм хлебнув на брата,
растрепались простаки, чудаки и дураки,
говорили без аллюзий и бессовестных иллюзий
о простецком и земном, полусытом, не святом,
где-то выстраданном горько, где-то вырванным у рта,
шла обычная попойка – пила горе шантрапа.

11.
Мечта – она извечно энурез…Пако Раббан, мечтавший не по-русски,
легко творил в модистике прогресс и рисовал граффити по-этруски.
А я вещал заведомо о том, что гении в местах, из коих вышел,
бредут по миру в сереньких пальто, все лацканы которых съели мыши.
Пацанки изливаются легко и тарахтят в мобилки буффонады
о том, как душ парное молоко сливает город наземь с эстакады…
Мы едим в миг, в котором наш маршрут размечен и направлен кем-то глухо.
Пацанка тарахтит сто пять минут и смотрит мимо нас куда-то тупо.
А наш карас, известно на двоих, и мы молчим, хоть каждый сам на взрыве,
но вместе в нас иная жива суть, и болтовню мы пропускаем мимо…
Богов не выбирают, к простакам не пристают молитвы и злословье,
родись бы среди нас Пако Раббан, он взвыл бы у земного изголовья!
Крапленое сообщество совка вновь сыграно и сброшено в колоды,
но наша карта выбилась слегка в иную жизнь, где явлен блеск свободы…

12.
Перекройте в каждом человеке чудо, и тогда планета остановит бег,
проплывают мимо острова Иуды, сединой на землю опадает снег.
Летняя эстрада, джаз старинный в моде – молодые в силе, старики в узде,
все, как и обычно, в старенькой колоде, крапленое счастье не урвёшь себе.
Бубны фордыбачут, пики врут на сдачу, обещают грозно выворотку дней,
а кресты крестово обещают клево пуфики и нары, оторопь биде…
Чирва червоточит и любви не хочет – нету веры в чудо, нету и в любовь,
но срывные весны отпускать не хочет маленькое счастье Блудных островов.

13.
Прикрывайте занавески дворовые… Скачут нецке!
По аллеям сакуры скачут налегке…
Резанные, чтимые, резвые, игривые
с детства сердцу милые с пестиком в руке…
Пестиками с криками как будильник тикали,
разбивая пыль минут о пыльцу веков,
подсыпали крошки счастья в босоножки
чудаков окрестных – жутких простаков…

14.
Нищета впадает в вечность: на фунт сахара фунт соли…
Проступает человечность человеческой юдоли,
прорицает Человечность человеческого дня:
– Да прибудет в мире Вечность живородного огня!

15.
Идёт игра – на правых и неправых…
Нет переправы. Есть одни долги.
Строители мздаительной державы
народ свой на печали обрекли.

Март-декабрь 2006 г.

Веле Штылвелд, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 49986 от 18.12.2006

0 | 0 | 1810 | 20.04.2024. 00:24:48

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []