Сужается круг, размыкаются звенья,
Все временно в мире, все терпит урон.
Подруга, утешь меня стихосложеньем,
Вниманьем к душе и качанию крон.

Внимая отчаянной зоркости глаза
И вздрогнув от резкости точной строки,
Утешусь не словом, утешусь не фразой,
А щедростью Божьей дающей руки.

Все терпит убыток, но только не эта
Особость, единость, различность души.
Она и в парче драгоценной - раздета,
Как в рубище, голоде, хладе, глуши.

Все тленно. Грозит неуклюжестью тело.
Чего ж ты хотела? Тебе воздалось
За Божьего промысла светлое дело
Серебряным отблеском между волос.

Покуда - всего лишь серебряной ниткой,
А после - похлебкой протертой и жидкой
В отместку за сладость вина.
В отместку за горечь его и за слабость.
Утешь меня нынче, пока еще слава
Тебе не страшна и нужна.

Утешь меня так, как ты это умеешь:
Тащи за последний предел.
Где или помрешь, или так поумнеешь,
Чтоб и утешаться не смел.