переводы из современной американской поэзии

DANA GIOIA

Planting a Sequoia

All afternoon my brothers and I have worked in the orchard,
Digging this hole, laying you into it, carefully packing the soil.
Rain blackened the horizon, but cold winds kept it over the Pacific,
And the sky above us stayed the dull gray
Of an old year coming to an end.

In Sicily a father plants a tree to celebrate his first son’s birth–
An olive or a fig tree–a sign that the earth has one more life to bear.
I would have done the same, proudly laying new stock into my father’s orchard,
A green sapling rising among the twisted apple boughs,
A promise of new fruit in other autumns.

But today we kneel in the cold planting you, our native giant,
Defying the practical custom of our fathers,
Wrapping in your roots a lock of hair, a piece of an infant’s birth cord,
All that remains above earth of a first-born son,
A few stray atoms brought back to the elements.

We will give you what we can–our labor and our soil,
Water drawn from the earth when the skies fail,
Nights scented with the ocean fog, days softened by the circuit of bees.
We plant you in the corner of the grove, bathed in western light,
A slender shoot against the sunset.

And when our family is no more, all of his unborn brothers dead,
Every niece and nephew scattered, the house torn down,
His mother’s beauty ashes in the air,
I want you to stand among strangers, all young and ephemeral to you,
Silently keeping the secret of your birth.


Посадка секвойи

…Остаток дня мы с братьями работали в саду,
Рыли ямку, и клали в нее тебя, и присыпали бережно землей.
На горизонте дождь чернел, но ветер с берега держал его над океаном,
И стоял над нами тускло-серый небосвод
Ветшающего года.

Так на Сицилии в честь сына-первенца сажает дерево отец:
Смоковницу или оливу – знак, что новой жизни суждено расти.
И я бы сделал так – привил бы ветвь к отцовскому стволу и ей гордился:
Зеленой, юной меж переплетенных яблоневых веток,
Залогом будущих плодов в другую осень.

Но сегодня, в холод, мы преклоняем колени вокруг родного гиганта,
Когда сажаем тебя, изменяя привычке предков,
Когда к корням твоим опускаем локон, овиваем их пуповиной –
Тем, что на этой земле осталось от первого сына:
Горстка случайных атомов, вернувшихся в эту землю.

Мы дадим тебе всё, что сможем: наш труд, наш грунт,
Воду, взятую от земли, если небесной нет,
Ночь, у которой край от морского тумана бел; нежный день с каруселью пчел.
Мы сажаем тебя сбоку от нашей рощи, залитой заходящим светом,
Росток-подросток лицом к закату.

И когда не станет большой семьи, и умрет последний нерожденный брат,
И развеет судьба родных, и исчезнет дом,
Красота неутешной матери распадется в пыль –
Ты будешь здесь стоять среди чужих садов, беспечных юных призраков, и им
Не выдашь тайны своего рожденья.


Sunday Night in Santa Rosa

The carnival is over. The high tents,
the palaces of light, are folded flat
and trucked away. A three-time loser yanks
the Wheel of Fortune off the wall. Mice
pick through the garbage by the popcorn stand.
A drunken giant falls asleep beside
the juggler, and the Dog-Faced Boy sneaks off
to join the Serpent Lady for the night.
Wind sweeps ticket stubs along the walk.
The Dead Man loads his coffin on a truck.
Off in a trailer by the parking lot
the radio predicts tomorrow's weather
while a clown stares in a dressing mirror,
takes out a box, and peels away his face.


Воскресная ночь в Санта-Розе

Окончен карнавал. Высокие шатры,
Дворцы теней и света, сложены, как карты,
И прочь увезены. И трижды проигравший
Снимает колесо фортуны со стены. У
лотков с попкорном мусор подгрызают мыши.
Нетрезвый великан и фокусник вповалку
Уснули, и парнишка-волчья-пасть
Сбегает на ночь к акробатке-змейке.
Поземка по аллейке билетные сметает корешки.
Берет покойник гроб и ставит в грузовик.
Чуть дальше, на парковке, белый трейлер:
В нем радио пророчит про погоду завтра,
И клоун, заглянув в гримерное зерцало,
Достанет губку и сотрет лицо.


TOM DISCH

To Jean-Ann

There is no use
falling in love
with the president of U.S. Rubber.
Believe me.

If I were my own mother,
or, rather,
if you were my son,
I couldn't tell you any better.

For your own good, Jean-Ann,
for your own
good, leave the president of U.
S. Rubber alone.


Послание к Джин-Энн

Нет никакого смысла
Влюбляться
В президента компании "Кольт, Резинки и Ко".
Уж поверь мне.

Был бы я своей собственной мамашей
Или, скажем,
Если б ты была мой сын,
Я и то не зашел бы в советах так далеко.

Для твоего же блага, Джин-Энн,
Для твое-
го же блага оставь президента "Кольт, Резинки
и Ко" в покое.

Динка, поэтический перевод, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 623 № 46426 от 23.07.2006

0 | 0 | 2231 | 15.11.2024. 11:54:35

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []