Я старательно году с тобой заворачивал в марево.
Даже имя, и голос, и профиль лица твоего
Я из памяти рвал, я из сердца усердно вымарывал –
Чтобы вписывать вновь на полях и обложках его.
На полях, на обочинах, ночью по млечному крошеву
Я дожди и каракули ломких зарниц выводил.
А бессонными зорями ты возникала непрошено,
И тогда уже вовсе противиться не было сил.
И тогда уже волосы по ветру, окна распахнуты,
И степные растения пахнут как годы назад.
И грома отдалённые всё добивают раскатами
До конца не разгаданный нами самими разлад.