Она пылала вполнакала,
Когда неясного алкала.
Но вместо совести уколов
Её тиранила досада
На узколобие досуга.
Тогда как выпь или лысуха
Звала кого-то. И покоем
Несло от стынущего сада.
Покоем зябким и тревожным.
Но что-то в травах придорожных
Её влекло, хотя и – влажно,
А уплотнившиеся тени
Располагали к одеялу.
Но это дела не меняло,
И всё усиливалась тяжба
Промеж томящихся растений.
А в ней как будто раскололась
Не понимаемая склонность.
И подавляемая сладость
Не оставляла и томила.
И в свете лунного овала
Она окно не закрывала –
Где перед нею расстилалась
Теней размытых пантомима.