Ночь и мгла нейдут на убыль.
Ярок лик как абажур.
Я глаза твои и губы
чёрной тушью обвожу.

Здесь в Венеции опасно.
Даже розовое ало.
Отразятся наши маски
в блеске масляном каналов.

Неподвластен ночи яду
зоркий месяц-недомерок.
Всё двусмысленнее взгляды
в меру наглых гондольеров.

Купол гулкого Сан-Марко,
как мороженого шарик.
Холод тела в шёлке жарком
тьма пытается нашарить.

Обручившегося с морем,
дожа тает силуэт.
Так и мы растаем вскоре
в шевеленьи мокрых лет.

Здесь наёмные убийцы,
арлекины, казановы...
Нам легко не ошибиться,
не откликнувшись на зовы.

Здесь в размокшие картоны
декораций бросит шут
горстку звёзд и город тонет,
погружаясь в ночи тушь.

Этот мрак нас не отравит.
Даже розовое ало.
Но роняют слёзы брави
из пустых глазниц провалов.

Эхо бродит будто в морге.
Даже розовое ало.
Апельсиновые корки,
похороны карнавала...