Отчаяние II

Сегодня ему так плохо, что он хочет умереть. Но умереть одному (see the history of Russian madpoet B. Poplavsky) страшно, и он умирает вместе с Россией.
Он вспоминает Кортасара “Некто Лукас”, вроде бы тот же приём (о себе в третьем лице, причём себя представляешь в виде некоего отвлечённого автора-интеллектуала). Но боль мешает ощущать культуру как панцирь. Оказывается, за знаниями спрятаться нельзя и огромная нищая страна, бьющаяся, в общем-то, ближе сердца, пронзает его ледяным стержнем. Вместо Борхеса он включает Газданова. Вместо Тьюборга пьёт “Жигулёвское”. Если бы этим можно было остановить чужие страдания, он отказался бы даже от тараньи.
Россия – думает он. Анализы морфологический, синтаксический, семантический, структуральный и биохимический ничего не дают. Слово не заслоняет понятия, понятие не исчерпывает жизнь. Жизнь не исчерпывается Россией, но помимо неё не существует. Что же ему остаётся, ненависть и любовь: самый банальный набор. Как пивной. Стоило ли для этого получать кандидата наук, доктора их же, профессора, академика, Нобелевского лауреата, посмертное академическое собрание сочинений, бронзовый бюст на родине героя.
Всё начиналось с каменной улицы, щебетанья разных языков, запаха сжигаемой листы и удивительно чистого детства: без границ и ненависти к своей колыбели.

Александр Закуренко, 2006

Сертификат Поэзия.ру: серия 906 № 44498 от 04.05.2006

0 | 0 | 2544 | 24.11.2024. 22:52:07

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []