был красный дом, и впереди река.
глубокая, почти до потолка.

глубокая, отцу почти по пояс.
глубокая. купались.

где мель была, там всё и началось.
там руки в воду падали насквозь

и восставали в водном оперенье,
но чувствовали синий потолок,

побелку в тонких трещинах для зренья,
и скорлупу, и облачный белок.

был дом, из тонких трещин состоящий,
как настоящий. мы гнездились там.

там началась и крыльям, и хвостам
и чешуя, и перья, и ещё –

не вспомню, но глубокое такое,
когда уходишь головой под плеск

и из кровати видишь перелесок,
верхушки ив, макушки двух холмов.

спокойной жизни, - рыба говорит, -
я сотня мов и рек, бери любую.

а ласточка летает над тобою,
над пропастью, над пропастью парит.