В июле ночь кончается легко.
Светлеет перелесок и опушка,
как белая фаянсовая кружка,
где с вечера осталось молоко.

Сосновый и березовый навес
внезапно раздвигается над нами.
За сто шагов видна между стволами
река, пересекающая лес.

На отмелях за стайками мальков
расходятся лучи, как в паутине,
чтобы потом почти на середине
сомкнулись отраженья берегов.

Взаимный зов почти не слышен днем,
лишь по утру мурашками по коже.
Испытывать подобное мы можем,
когда не говорим, когда поем.

Когда почти у каждого душа,
как будто под воздействием прилива
печали безотчетной, словно ива,
и радости, как шелест камыша.