СКАЗКА О НЕЗАДАЧЛИВОМ КЛОУНЕ

Жил в нашем городе молодой клоун. Звали его Фердинанд. Он на пятерки окончил цирковое училище и поступил в цирк. Работал он много, старался, но вот незадача — у него ничего не получалось. Глядя на Фердинанда, зрители зевали от скуки.

— Незадачливый ты, Федя, — сочувствовали ему товарищи по работе. — Хороший номер — вот, что тебе нужно.

— Да я уж все перепробовал — хоть бы кто улыбнулся! — отчаивался Фердинанд. — Братцы, научите — как сделать клоунский номер? Что нужно, чтобы люди смеялись?

— Мы от тебя, Федя, секретов не держим, — говорили другие клоуны. — Но дело это такое, что объяснить трудно.
— Ну, подскажите хоть что-нибудь!

Старый клоун Самсоныч чесал в затылке.
— Для начала нужно привлечь внимание, — сказал он. — Вот возьми меня. Я уже тридцать лет выезжаю на арену на велосипеде задом наперед. Это не больно-то смешно, но все же неплохо: все сразу на меня смотрят.

— Ты, Федя, должен зрителей удивить, понимаешь? Ну, приготовить для них какую-то неожиданность, — добавил клоун Фантик. — Можно и обмануть, разыграть. Вот у меня номер с тигром. Огромный тигр рычит, всех пугает, а я не боюсь, гоняю его с тумбы на тумбу, даже катаюсь на нем верхом. А потом оказывается, что это не тигр, а мой товарищ, клоун Фунтик, в костюме тигра.

— Но если обманывать, то по-доброму, чтобы никого не обидеть, — заметил Самсоныч.

— Значит, нужно привлечь к себе внимание, удивить и по-доброму обмануть, — подытожил Фердинанд. — И что, люди будут смеяться?

Клоуны пожали плечами:
— Это уж зависит от тебя.

После этого Фердинанд на много дней глубоко задумался. Товарищи видели, что он стал рассеян, что-то бормотал себе под нос. Время от времени он хлопал себя по лбу, восклицал: «Придумал!» — но тут же хмурился и говорил: «Нет, это не то».

Потом он переменился: стал важным, таинственным, на вопросы не отвечал, только усмехался. По вечерам он запирался один в мастерской цирка, но что он там делал, никто не знал. Говорили, что он готовит необыкновенный новый номер.


И вот настал день, когда Фердинанд решился показать свой номер публике. Его выход был после акробатов. Пока те прыгали, ходили колесом и становились друг другу на плечи, Фердинанд за кулисами дрожал от волнения. Наконец, под аплодисменты зрителей, акробаты ушли с арены. Тогда двое служителей вынесли огромный мешок, и следом вышел Фердинанд. Одет он был не в клоунский наряд, а во фрак, с галстуком-бабочкой. Он установил на арене столик с надписью «Аукцион» и положил на него деревянный молоток. Широко улыбнувшись, он крикнул на весь цирк:

— Прошу внимания, дорогие зрители!
В аукционе участвовать не хотите ли?
В этом городе — в мире даже —
Не бывало еще такой распродажи!

Зрители оживились. Раздались голоса: «А что ты продаешь?» «Что там, в мешке?» Фердинанд широким жестом указал на мешок и продолжал:

— Уважаемые граждане, дяди и тети,
Такого товара вы нигде не найдете!
Я вам предлагаю купить не картины,
Не шкаф, не диван, не ковры, не гардины,
Не стулья, не стол, не сервиз для гостей,
А новых, готовых, прекрасных ДЕТЕЙ!..

Он оглядел ряды. Зрители молчали. Все смотрели на мешок, который был доверху чем-то набит и завязан бантом. Фердинанд понял, что ему удалось привлечь внимание, и заговорил быстрее:

— Чудесные дети! Завидные дети!
Подобных детей не найти в целом свете!
Они не капризничают и не хнычут,
И пальчиками в розетку не тычут,
Одежду не пачкают и не рвут,
И глупых вопросов не задают!

Фердинанд перевел дух. Зрители уже не молчали, а, кивая на мешок, шептались и пожимали плечами. Потом один мужчина громко сказал:

— Как это «одежду не рвут»? Так не бывает.
— Не рвут, не рвут! — заверил Фердинанд.

-- Не маленьких хулиганов орава,
А чудные дети послушного нрава.
Куда их посадите — будут сидеть,
Не топать, не хлопать, не петь, не свистеть.
От них не услышишь ни плача, ни смеха, —
Вам дома они отдыхать не помеха,
И утром любимых родителей зря
Они не разбудят ни свет ни заря!

— Вот хорошо-то а? — мечтательно сказал мужчина. — А то вот у меня трое пацанов, так от них ни днем ни ночью покоя нет.
Зал оживился. Видимо, все представили себе необыкновенных детей.

— Но это еще не все! — радостно крикнул Фердинанд. — Главное — они никогда не болеют!

— Как не болеют? Совсем? — спросила пожилая женщина, видимо, чья-то бабушка.

— Совсем! Никогда! Ничем! — крикнул Фердинанд.

-- Они не простудят ни горло, ни уши,
Не страшны им свинки, желтухи, коклюши,
Обходят их грипп, ОРЗ и бронхит, —
И даже живот никогда не болит!

Цирк загудел, люди говорили все разом. Фердинанд пытался продолжать, но его никто не слушал.

Тут опять выступил мужчина.
— Тихо вы, все! — крикнул он зрителям. — Дайте разобраться.

Зрители притихли, и мужчина обратился к Фердинанду:
— Раз они не болеют, значит мамам не нужно бросать из-за них работу? А отцам не нужно зарабатывать на врачей и лекарства?

— Не нужно! — подтвердил Фердинанд.

— Как-то уж слишком хорошо выходит, — усомнился мужчина.

Пожилая женщина переспросила:
— Так что же — совсем не придется их лечить? Ночами сидеть у их постели?

— Не придется!

— И даже ни разу горчичник не поставить, и зеленкой не помазать? — допытывалась та.

— Ни разу.

— И не пожалеть, не утешить, не успокоить?

— Всё это не нужно, — не совсем уверенно ответил Фердинанд.

— Еще как нужно! — заявила пожилая женщина. — Без этого какие же они дети, а родители — какие родители? И бабушки тогда зачем? Нет уж, пусть болеют, как положено!

— Пусть болеют! Пусть болеют! — загудели кругом.

— И пусть шумят! Ничего, мы потерпим! — крикнул кто-то.

— И пусть одежду рвут! Мы починим!

— И пусть вопросы задают! Сколько угодно!

— Не нужны нам твои новые дети! У нас свои есть!

Фердинанд совсем растерялся. По плану ему пора было начинать свой аукцион. Он взял в руки молоток, но не знал теперь, что с ним делать.

— Ну, если они никому не нужны …

— Эй! Ну-ка, стой!
Толстая женщина из первого ряда поднялась и вылезла через бортик на арену. В руках у нее был большой сложенный зонт.

— Положи молоток! — грозно приказала она.

Фердинанд послушно положил.

— Что же это здесь творится, граждане? — воскликнула женщина, обращаясь к залу, и, надвигаясь на Фердинанда, спросила: — У тебя там что — правда, дети?

— П-правда, — запинаясь, вымолвил он.

— Открой мешок!

Фердинанд развязал тесемки. Края раздвинулась, показались кудрявые головки и блестящие глазки. Тонкий голосок произнес: «Мама!»

— Ах ты, изверг! Что же ты делаешь! — крикнула женщина и ударила Фердинанда зонтом. — А ну, выпускай всех сейчас же, не то получишь у меня!

Фердинанд взял мешок за нижние углы и, поднатужившись, вывалил на арену содержимое. На полу оказалась целая куча маленьких детей. Они были совсем как живые, и зрители не сразу поняли, что перед ними всего лишь куклы -— красиивые и нарядные, все разные, на любой вкус — беленькие, черненькие, рыженькие. Одна кукла открывала и закрывала глазки и звала: «Мама! Мама!»

Когда зрители увидели обман, поднялся страшный гвалт. Все кричали, свистели, топали ногами. Слышалось: «Позор! Негодяй! Убирайся прочь!» В Фердинанда кидали газеты, недоеденные яблоки и другие предметы.

Бедный Фердинанд стал совать кукол обратно в мешок. Женщина с зонтом помогла ему, и вдвоем они утащили мешок за кулисы. Распорядитель представления уже гнал на арену наездников на лошадях, чтобы отвлечь зрителей.

За кулисами Фердинанд бросил мешок, сел на гирю, которую оставил цирковой силач, и заплакал.

— Дурак ты, дурак, — сказала ему женщина. — Зачем ты все это затеял?

— Хотел, чтобы люди смеялись, — пробормотал Фердинанд, утирая слезы.

— Эх, ты. Разве это смешно?

Она потрепала его по голове:
— Ладно, не переживай, что было, то прошло.

С арены доносился топот, зрители аплодировали наездникам. О Фердинанде все уже забыли.

Женщина перебирала куклы.
— А вот куклы у тебя хороши. Где ты их взял?

— Сам сделал.

— Правда? Молодец. Чудо куклы, — похвалила она. — Нам бы таких.

— Кому «нам»? — спросил Фердинанд.

Женщина рассказала, что она директор детского дома. Звали ее Любовь Ивановна.
— У меня сто пятьдесят детей. Они хорошие, только грустные. И игрушек у них мало.

— Возьмите эти куклы себе. Мне они теперь ни к чему, — сказал Фердинанд.

Он помог Любови Ивановне довезти мешок с куклами до детского дома. Там их встретили сто пятьдесят детей, которые очень обрадовались куклам и сразу стали с ними играть.

— Хороший ты человек, — сказала Любовь Ивановна Фердинанду на прощанье. — Но клоун ты никудышный.

— Я знаю, — ответил Фердинанд.


После этого он бросил цирк и не пытался больше смешить людей. Вместо этого он стал кукольным мастером. Оказалось, что у него к этому делу большой талант. Теперь его куклы известны во всем городе.

Когда у него получается особенно хорошая кукла, он отвозит ее в знакомый детский дом. Любовь Ивановна встречает его как родного. Фердинанд играет с детьми, и на некоторое время все они забывают грусть и становятся веселыми и смешливыми.

Александр Капьяр, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 847 № 35197 от 13.06.2005

0 | 0 | 2529 | 17.11.2024. 18:40:15

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []