УПОРНЫ СЛУХИ, ЧТО ВЕРНУТСЯ ГРОМЫ…

W
Упорны слухи, что вернутся громы
и выйдут гномы со своих пещер,
и пронесут над миром мажордомы
волшебные наития в У Вэй…
И будет их не более, чем прежде,
и маги нас о том не провестят –
и станем жить привычно, без надежды
на свой и риск и страх… на травистях.
А вскорости и стяги изорвутся,
и гномы лаз закроют на ключи –
ковать мечты в пучину оборвутся…
И прозвенят весенние ручьи.
И будет в них чарующая влага,
и грязь земли, и солнечный рассвет,
и голоса, что выковали маги
давным-давно на миллиарды лет –
ветров, камений, огния и веры,
в которых переплавилась навек
звенящая облатка ноосферы,
в неё-то и упрятан человек.
И грянет гром, и гномы отзовутся,
и выбросят из ловчих нитей сеть,
в которую мечты землян совьются,
дабы прозреть и сметь – любить и петь!

15 апреля 2005 г.
W
Адъюнкт, алитерные связи – супружества горе-трава,
и тонкое кружево бязи, и вымах чужого бедра…
и эти извечные махи, себя обнажившие вслух
пред миром, где лобные плахи в лобковые игры влекут.
Лубок перетлевших историй, которые прочь от себя
швыряет Душа в крематорий беспечно прошедшего дня.
В нем было всем сумрачно-сонно, в нем был алитер и адъюнкт,
в нем жилось легко и тлетворно: чуть что – будуарный маршрут…
………………………………………………………………………
Плутуют извечно мужчины, но с махом чужого бедра
уходят их душ половины, любви иссякает страда.

7 апреля 1996 г.
W
Когда нагрянешь в дом, в котором пол
уходит в вязкий потолок судьбы,
в дому том оставайся до тех пор,
в покуда в доме том есть знак Вины.
Есть винный камень сущего для нас,
есть лунный камень позапрошлых бед,
есть зябких слов земной иконостас,
и марево не прожитых побед…

8 апреля 1996 г.
W
Восклицательный знак – и точка!
Воспорхнувшие сядут в лужу…
Им роптать бы на проволочку,
но им жребий такой не нужен…
Ведь душой они перезрели
пересортицу простоты,
ну, а то, что сжигали тело –
было актом земной пустоты…
Ибо, кто же был виноват,
в том, что душу рвал термояд?!

8 апреля 1996 г.
W
Напрасно злобствовал Пилат –
диван ни в чём не виноват…
Писал стихи, любил жену,
играл с дочуркой в шашки-пешки.
И вот на нём, поди, помру,
сыграв в чёт-нечет иль в орешку
с своим праправнуком: агу!,
когда и где – подскажет вешку –
мой старый добрый какаду,
чей возраст не подвержен спешке…
…………………………………..
Глядишь, в трехтысячном году.
Храни мой сон покуда, Кешка!

10 апреля 1996 г.
W
Я иду по жизни тупо, улыбаясь гобеленам
за тарелку эрзац-супа – между Б-гом т Равенной…
Я бреду по жизни постной между -ой и -ой –
между тризной и компостом, между радугой и снегом.
Я несусь по жизни звёздно между радостью и мутью
средь миров обетованных – первосмыслом, первосутью…
Я хочу догрызть до сути не базар и не вокзал…
Вы меня не обессудьте – я поэт и клептоман.
Я тащу миров сплетенье, переплавленных в брикет,
чтобы дожить до прозренья и увидеть Назарет!
На рассвете в Назарете я отчаянно навру,
не в каком-нибудь Завете, а пред миром – мол, живу!
Не смогу я воплотиться ни в Христа, и ни в Иуду,
потому что я родился на планете чудо-юдой:
чудик, Чудо!, Юдик, юдо! – нет работы у меня,
кроме то, чтобы повсюду, славить, Господи, себя.
Я – стозвонный, я – столикий, я – стоверный сам себе,
равноправно равноликий каждой сказке на Земле.
И погост мой не ославят ни злословцы, ни рвачи,
потому, что жил без правил – в ярком пламени свечи!

20-21 апреля 2005 г.

Веле Штылвелд, 2005

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 33986 от 21.04.2005

0 | 0 | 1890 | 25.04.2024. 16:46:39

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []