Посажу розу, назову "Британская виза" –
пусть цветет всю весну, все лето и до морозов.
Промерзает карта, дрожит, как Павлик Морозов
на аллее парка культуры – почти парадиза.
У Морозова в гипсе все тело, и он – скульптура,
истукан-герой, исписанный "Вася Люся",
а Британская живая – живей иллюзий,
и она цветет и цветет, как дура, -
всю весну, все лето, всю осень, всю зиму.
К Рождеству приеду – в разлуке невыносимо –
к твоей розе английской, шотландскому чертополоху
и валлийским нарциссам, склонившим, как чернь на плаху,
тонконогие головы бунтарей, январей не знавших,
в феврале взметнувшихся вверх, проросших и пострадавших
от февральского заговора заморозков – спринтеров, ветробегов.
На промерзшей земле простерлась и жду побегов.
Прорастает уже эта роза Британская виза,
но еще далеко-далеко до нашего парадиза.