ТРИПТИХ

I

С тех пор, как на Сочельник ее мой встретил взгляд,
На тайные мученья я сам собой распят.

Пусть не сочит босая кровавая ступня,
Но, в памяти всплывая, улыбка жжет меня.

Не гвозди, не в ладони, я небо в сердце вбил,
Страшней любых агоний рождение любви.

Как знать, что нереально и что имеет вес,
Когда в исповедальню мою закрался бес?

Душа моя, сгорая, взывает к мятежу.
Я, ей не доверяя, над истиной дрожу.

II

Позабытый праздник. Пасха. Воскресай, Иисус Христос!
Я готов креститься наспех в той купели у берез.

Хватит мне рядиться ныне под заблудшую овцу.
Разуверившись в богине, обращусь лицом к Отцу.

Так цыгане мне гадали, и, наверно, неспроста
Прошлой пятницей, не дале, кровь струилася с креста.

Но теперь под настроенье, обнимая целый свет,
Под грачиное хрипенье в честь кого сложить сонет?

Хорошо побыть у Музы раз последний в поводу
И рассыпаться Союзом, жен целуя на ходу.

Сам себе я прекословлю. Снова в ребра? Ну так пусть!
Сатаны зеленой кровью я до чертиков упьюсь.

И в означенном апреле, то ли спьяна, то ль в бреду,
Я намеченной купели в трех березах не найду.

III

Я сам того не ведав, перешагнул себя,
И стало мое кредо подобием тряпья.

Не признанный одною, отвергнутый другой,
Пылающую Трою я вижу пред собой.

В пустой тогда аллее, присяжные – гурьбой,
Плащом своим алея, ждет жертву Крысобой.

Застигнутый старухой за омовеньем рук,
Впиваюсь третьим ухом в прошедший трижды стук.

Христос я и Иуда, и сам себе Пилат.
Но общий их рассудок, скажи, чем виноват?