Он Свифтом опусы насвистывал,
и гулливерил без путей,
освобожденный альпинистами
из барельефа Прометей.

Шагал, жильем не обеспеченный
и раскантованный врасплох,
без предрассудков и без печени
курил сухой чертополох.

Слегка закафканный, застенчивый,
дитя добра и света весь,
он мог поднять с асфальта птенчика
и, не раздумывая, съесть.

Но так погряз в духовных поисках
с аквалангистами Кусто,
что мог сорвать гранату с пояса
и положить ее в гнездо.

Когда закрыли в «обезьяннике»,
а по Декарту – замели,
картезианцы, как десантники,
распределитель разнесли.

Хоть в беспорядках не участвовал
(не отказали тормоза),
по зову сердца Луначарского
пошел, куда глядят глаза…