Мне приснилось, что я сдал комнату. А поскольку квартирка-то однокомнатная, то живу теперь на кухне, и, кстати, хорошо! — тепло, уютно, бакалеей пахнет… А что тесновато, так у меня агорафобия вообще-то (пусть и в лёгкой форме, тем не менее).

Жильцы — что называется, молодая семья, сильно за двадцать каждому, она года на два старше его, но выглядит лет на пять младше, в общем, типичный случай… Он, Роман, «занят в IT-отрасли», она, Любка — учится на юриста и попутно фрилансит веб-дизайнером. Детей «пока рано, да и куда их!» — святая правда, некуда. Им и двоим-то в моей комнатке тесно.

Нет, ну конечно, они сразу же поставили перегородку, гипсокартонную: отделяющую собственно жилое пространство и от нашей общей (надо же им где-то готовить!) кухни, и от крошечного коридора, из которого, как легко себе представить, попадаешь либо на лестничную клетку, либо в санузел. Примерно представили себе? Ну, вот… Отгородились они, значит, и — коврик для ног положили на входе «к себе». Я не утерпел. Что, говорю, неужели у меня так грязно? («У меня», ха-ха!) Они замялись. Да не то чтобы, отвечает Люба, просто, ну, вы понимаете, мы у себя, внутри, обувь-то снимаем и босиком ходим, так что…

А у меня грибок, что верно, то верно. Из армии его привез, ага, получите и распишитесь… и мне теперь босиком ходить нельзя: чтобы не дай бог рецидив не возник. Только в носках — это в лучшем случае, но и их менять ежедневно (и не дай бог тебе ноги промочить: немедленно беги мыть, насухо вытирай потом и чистые, слышишь, чистые носки надевай сразу же!) — а лучше всё-таки в тапках…

И немудрено, что стало мне завидно (вот, мол, живут же люди), а где зависть, там и злость… Ну, короче, молча отвернулся, шасть в коридор, шапку, шарф, пальто хвать, и на выход!

Иду, листья жёлтые пинаю в задумчивости, на душе светло: уж больно погода сегодня солнечная выдалась, как нарочно к выходному дню! Весь бульвар будто насквозь лучами прострелян, и галки, галки… Сколько же в этом году галок! Откуда!

Однако холодно просто так бродить-то, денег, оказалось, я не захватил, кофе с круассаном даром нигде не получишь, так что… ничего, погулял полчаса, и хватит с тебя.

Возвращаюсь, отпираю дверь (а, надо сказать, делаю я это всегда тихо: не потому, что таюсь от кого, а просто привычка такая), снимаю ботинки, вдруг слышу: какой-то ритмичный шум… Так и есть, из «их» комнаты доносятся характерные звуки. Ну, понятно, дело молодое… но среди бела дня! Нарочито громко топая, прошёл на кухню и — так хлопнул дверью, что на голову дуршлаг с шумовкой посыпались. И жду.

Минуты через четыре (я засекал!) на кухню Рома является, морда пятнами красными пошла, в глаза на глядит, стыдно, и правильно. Мы, бормочет, думали, вы надолго ушли. А я что, говорю, моё-то какое дело, развлекайтесь, вы у себя в комнате имеете полное право делать всё, что угодно! Не ответил, обратно ушёл… И — что вы думаете! — через минуту слышу: у них там всё продолжилось.

Нет, ну нормально, а?!

…Так и повелось у нас с того дня. Отсутствую ли я, дома ли, им всё равно: едва с работ своих возвращаются — получаса не проходит, как начинается долбёжка эта… Причём как долго всякий раз долбятся-то! — у меня и в лучшие времена столько энтузиазма по данному поводу не бывало.

…Энтузиазм, господа, вот залог э… да всего. Не только, скажем, успеха жизненного, но и вообще. Любого успеха. И в конечном счёте — радости, испытываемой от самого процесса жизни.

Что сегодня, в настоящее, то есть, время, способно вызвать во мне энтузиазм? Ну, скажем, те же листья. Тот же бульвар. То же, кофе, не спорю… Но вся штука в том, что там будет не только кофе. Там будет играть музыка. Какая-нибудь Кристина, мать её, Агилера, да ещё и закольцованная, чтобы пытка никогда не кончалась… И девушки за стойкой будут коситься на тебя, перешёптываясь. И кондиционер будет дышать антарктическим холодом прямо в лоб. А на бульваре будет полно детей, демонстративно сыплющих матерными словами.

Я не жалуюсь. Просто не удивляйтесь, что я такая сволочь.

Просто мне не повезло…

А этим двоим повезло необычайно. Неимоверно, непропорционально, несправедливо повезло! Во-первых, они молоды… И это же — во-вторых, в-третьих и в-пятых. В-шестых — им повезло встретить такого покладистого человека, как я. В-девятых…

В девятых классах было полно́ красивых девочек, а мне почему-то нравилась невзрачная, её тоже звали Любкой. Однажды я подарил ей букетик ночной фиалки, но, думаю, она не знала, что это «её» цветы*. Думаю, она так никогда и не узнала…

В общем, жизнь (дома, с этой парочкой) превратилась в ад.

Уж и не знал, что делать. А потом просто взял и… проснулся.

Вы не забыли? Ведь это был сон!

А Любки больше нет. Разбилась, когда ехала с одним придурком на мотоцикле. Он по пьяни не справился с управлением и на полном ходу въехал под фуру. Сам-то успел пригнуться, убрать голову, а Любку — которая сидела сзади, обняв его ногами, а руки положив на плечи красной искусственной кожи, Любку — которая за всю свою короткую жизнь никогда никому ничего плохого не сделала! — её…

Больше нет, как я уже и сказал. Но есть бульвар, пронизанный светом, дети ходят сюда, с родителями и без, за оградкой ездят автобусы, галки мечутся в кронах… Иногда попадаются очень симпатичные собаки.

Одна, гладкошёрстная, окрас бурый с белыми пятнами, сегодня подбежала, когда я сидел на скамеечке, и положила морду мне на колени. На секунду, не больше, а такое счастье… Но её сразу позвал хозяин, и она убежала, да.

8 декабря 2017 г.

________________________________________

* «любка» - другое название ночной фиалки