Посвящается моим любимым, которых давно нет:

милиции и Ане.

РАБОЧИЙ ДЕНЬ МИЛИЦИОНЕРА ЛЕМЕШЕВА

Вышибаю ногой дверь в квартиру 101 дома 10 по бульвару Гайдара и стремительно вбегаю внутрь. Делаю так каждый раз, когда проверяю поднадзорного Нестеренко. Это притон: звонка нет, замка тоже. Иногда дверь изнутри подпирают, поэтому, чтобы не тратить время, всегда просто выбиваю её.

К горлу подступает тошнота от смрада, вечного спутника притонов. Здесь смешались запахи перегара и варева «ширки», дыма дешёвых сигарет и продуктов сгорания от постоянно включённых газовых конфорок. Летают миллионы туберкулёзных палочек. Они невидимы, но их присутствие ощущается кожей.

Комната с обшарпанной советской мебелью, грязными обоями и полом. На одной из кроватей кто-то спит под ворохом одеял. Подхожу и громко спрашиваю: «Эй! Живой ты?»  Мгновенно сбросив одеяла, с кровати вскакивает человек и бьёт ножом. Инстинктивно успеваю отпрянуть, но он всё-таки меня зацепил.  Как огнём обожгло бок. Жулик тоже отпрыгивает в угол, узнаю в нём Лёху Медведева, моего подучётного по кличке Чингачгук, который уже год как в розыске. У него несколько ходок, и все по одному поводу. Сценарий таков: Медведев напивается, ввязывается в конфликт. Его отоваривают оппоненты. Он бежит домой за топором, возвращается и мстит обидчикам. На счету Лёхи тяжкие телесные, повлекшие смерть и много чего по мелочи. Ему в районе полтинника, пониже меня ростом, примерно сто восемьдесят сантиметров. Плотный, крепко сбит. Лицо... Скорее, это морда человекообразной обезьяны тупикового подвида, которой не судьба превратиться в homo sapiens, даже если её эволюция продлится ещё несколько миллиардов лет. Он постоянно сплёвывает в сторону уголком рта и переплетает речь незамысловатым однообразным матерком.

Я всегда удивлялся, как странно устроено наше общество, что позволяет подобным индивидуумам периодически выходить на свободу. Ведь совершенно неизбежно, что в какой-то момент это создание опять возьмётся за топор. Причём, противоположная сторона конфликта зачастую и не подозревает о данной особенности Чингачгука. А сколько таких медведевых ходит по улицам! Кстати, его сынок точно такой же отморозок, уже пару раз чалился за бычку с пером. *

—  Отбегался, Лёха, брось нож, —  говорю миролюбиво.

— Не, Сергеич, не пойдёт. Давай разойдёмся краями, —  отвечает он.

Выхватываю из кобуры ствол, и досылаю патрон (спасибо упражнениям "Курса стрельб"), а Лёха в этот момент уже летит на меня с ножом и зверским выражением лица. Жму на спуск, пули останавливают Медведева и отбрасывают назад. Какой умница конструктор оружия Макаров, что снабдил мой табельный пистолет тупоконечными пулями, с останавливающим действием, а то чего доброго, Лёха со второй попытки всё-таки вскрыл бы мои внутренности. Продырявленное пятью порциями свинца тело Медведева безжизненно падает на пол, смотрю на него, но вместо его хари вдруг вижу лицо моей Ани.

В этот момент просыпаюсь, будто выныриваю из-под воды. Прошёл почти год, а почему-то приснился Медведев. Неугомонный покойник, злится что ли? А чего он ожидал, что я буду стоять и ждать пока он тесаком разделает меня, как кролика? Да и проверка признала мои действия правомерными. Ладно, пёс с ним.

Осматриваюсь. Лежу на кресле-кровати в своём кабинете на опорном. На столе бутылки и остатки еды. Током бьёт в мозг мысль: ох, от меня же ушла Анна. При этом воспоминании тысячи разъярённых чертей начинают с треском разрывать душу на мелкие кусочки. Прожили вместе полтора года и постоянно то ссорились, то мирились, но теперь она скорее всего ушла навсегда.

Помню, как встретил её.  Сразу влюбился. Между нами сверкали искры, из-под моих ног уходила земля, я боялся приступить к объяснению, так как понимал, что в случае её отказа случится нечто непоправимое. Возможно, небо упадет на землю и расколет нашу планету пополам. Но сложилось как нельзя лучше. Эта высокая, юная, изящная блондинка, с ямочками на щеках и улыбкой, которая сводила с ума, ответила взаимностью, и мы сразу стали жить вместе. И тут выяснилось, что искры продолжают сверкать, но уже по другому поводу: мы оба были главные, никто никому не уступал, не мог подчинить и сломать другого. Мы часто ругались по совершенно никчемным причинам.  Аня на несколько дней уходила к маме, а потом мы мирились, поскольку понимали, что жить друг без друга гораздо хуже, чем вместе. Казалось, что мы бранимся ради будущей радости примирения. На днях опять поскандалили, но в этот раз в запале наговорили много лишнего, перешли всякие границы, и Аня, вполне возможно, на этот раз ушла окончательно.  Где она сейчас? Вся эта ситуация неприятно действовала мне на нервы, при этом ревность тонкой иголочкой покалывала в сердце.

Вчера вечером после приёма граждан я осознал, что идти некуда. Дома, стоит мне остаться в одиночестве, накинется легион демонов и станет беспощадно терзать мыслями о бросившей меня Ане.  Поэтому я пошёл не домой, а в бар «Шанхай» и начал с пива. За одним из столиков увидел молодую даму в шляпе —  ни дать, ни взять, блоковская "Незнакомка". Откуда она взялась в нашем убогом уездном городишке? Подсел к ней, выпили коньяка. Остальное припоминаю смутно. Переместились на опорный, что-то пили опять, потом нам было так неудобно на узком кресле-кровати. Видимо она ушла сама, не помню, чтобы я её провожал. 

День начинается малоприятно. Даже интересно, как он закончится. С этой работой никогда ни в чём не можешь быть уверен. График ненормированный, выходных нет. Только намылишься после совещания, часиков в семь-восемь вечера домой. А тут — бац, и где-то мокруха. И вот уже, как бобик рыщешь, делаешь поквартирные обходы, трясёшь местную гопоту, сидишь в засаде. Или объявят план «Перехват», и отправят на усиление к продавцам полосатых палок — гаишникам. И будешь до утра стоять с этими крохоборами где-нибудь на выезде из города, истязаемый летом комарами, а зимой пробирающим до костей холодом. Впрочем, это всё пустяки. А вот Аня… Зачем я наговорил столько лишнего во время последней ссоры? Вот идиот! Ещё и нелицеприятно высказался о её маме. Анна швырнула в меня пульт от телевизора, я успел увернуться, и он разлетелся от удара об стену. Потом она ушла, сказав напоследок много колкостей и клятвенно пообещав, что никогда не вернётся. А всё её мать. Эта гремучая змея постоянно подливает масло в огонь. Хотя в чём-то я с ней согласен. Аня со своей неземной красотой достойна какого-нибудь шейха, а не мента-неудачника с копеечной зарплатой. Больше всего хотелось позвонить и попробовать помириться. Но я за полтора года успел хорошо изучить Анну, и знал, что, если она ещё не остыла, будет только хуже.

Взглянул на часы, без пятнадцати восемь. Через сорок пять минут оперативное совещание в отделе. Нет, на это сил не было. Достал мобильный телефон и позвонил Паше, моему начальнику. Когда-то мы работали на одном участке, но затем он пошёл на повышение, и нам стало тяжело находить общий язык. Но пришлось звонить, и я наплёл ему, что у меня важное задержание, по которому корячится скорое раскрытие. Я знал, что показатели ему нужны, и он действительно нехотя разрешил мне не приходить в отдел, но даже через телефон я услышал скрип его сердца. При этом он напомнил, что вечером я должен обязательно присутствовать на "сексуальном часе". Так у нас неофициально называлось подведение итогов работы в кабинете начальника. Все мы, кто работает на «земле», кормим одного страшного зверя — начальника отдела. Это исчадие ада питается показателями, а самое лучшее лакомство для него — раскрытие.  И если не дать ему показатели, он сожрёт нас всех, одного за другим. Поэтому, услышав волшебное слово «раскрытие», Паша не мог не разрешить мне пропустить утреннюю оперативку.

Затем я набрал своего лучшего друга Костю. Он появился минут через сорок. Посмотрел на меня и покачал головой:

— Да, Игорёк, тебе надо освежиться, айда на процедуры.

Мы приехали на берег моря. Повсюду виднелись следы вчерашнего шторма, пляж был сильно размыт. Валялись выброшенные стихией водоросли, источавшие едкий запах йода. По поверхности мутно-грязной воды ползли небольшие волны и, достигая берега, с шипением исчезали в песке. В небе резвились и хохотали чайки.  Мне казалось, они смеются надо мной. «Ты навсегда потерял Аню», — ликовали они, злорадствуя.

Костик разлил по стаканам коньяк, и мы выпили граммов по сто. Я рассказал о моём вчерашнем вечере, Костя прибавил свои комментарии, и мы смеялись до слёз. Он, конечно, увидел, что на душе у меня скребут кошки, и со свойственным ему юмором постарался представить всё произошедшее в забавном свете.  Отсмеявшись, почувствовали приступ голода и поехали на рынок, где узбеки готовили вкусный плов. После сытного завтрака Костян подкинул меня к опорному и уехал.

Я вошел внутрь, там в своём кабинете сидел мой напарник и старший товарищ, Алексеич — старый седой милицейский волк, служивший ещё при Союзе. Он знал весь подучётный контингент в городе, в его багаже были сотни раскрытых преступлений и огромный оперативно-розыскной опыт. Этот волчара многому меня научил, когда я пришёл в МВД. Он опрашивал какого-то потрёпанного жизнью жулика. Я поздоровался с коллегой и пошёл к себе. Начал лепить отказной**, но услышал, что Алексеич громко зовёт меня, и, почуяв неладное, бросился на выручку. Он удерживал уркагана на полу, у того в руке был пустой шприц.

— Представляешь, оказывается у него был «баян», полный «ширки», я решил его обыскать, но он успел всё слить в кармане, — разочарованно сказал Алексеич.

Поскольку действие морских процедур ещё не оставило меня, и мне было весело, я воспринял происходящее с энтузиазмом. Наверное, нечто подобное чувствует кот, когда ему в лапы неожиданно попадает глупая неосторожная мышка. Схватив со стола большие канцелярские ножницы, я стал ими угрожающе щёлкать перед носом у жулика и орать, что сейчас вырежу вместе с его кожей все части одежды, на которые попала «ширка» и он сегодня же будет ночевать в КПЗ. При этом я старательно прикидывался полностью отбитым отморозком, вопил истерично и, войдя в роль, даже начал энергично вырезать карман его брюк. Бродяга или тоже был под кайфом, либо наоборот его ломало, но он взмолился, чтобы мы его отпустили, и сказал, что у него есть информация. Мы действительно его отпустили после того, как он слил нам в подробностях, с указанием местонахождения вещдоков, несколько мелких шалостей местного гопника Крючка. Сразу же дёрнули Крючка, и он, будучи припёртым к стенке доказательной базой и нашими вежливыми, но слегка болезненными для его тонкой душевной организации аргументами, поплыл на тринадцать эпизодов. Алексеич принимал от него «чистухи» ***, а меня попросил сходить в магазин и купить поесть.

Я подходил к супермаркету, когда запиликал мобильный телефон. Взглянув на дисплей, увидел, что звонок из дежурной части и недовольно поморщился. Опять что-то стряслось... Подняв трубку, услышал голос дежурного по райотделу, капитана Рязанцева:

— Лемешев, ты где сейчас находишься?

— На Фрунзе, собираю материал по вчерашней фактовой**** квартире, — соврал я на всякий случай.

— Отлично, дуй в седьмой дом, там какой-то пьяный стрелял из ружья в собаку. Жильцы позвонили, а группа в другом конце города на "разбояке", и патрульные машины "пэпсов" ещё на линию не вышли. Разберись по-тихому, только на рожон не лезь. Потом доложи мне что и как, а мы поищем, кого направить тебе в помощь, — деловитым начальственным баском скомандовал Рязанцев.

— Хорошо, выдвигаюсь на адрес.

Вообще-то, по внутренним инструкциям сотрудникам милиции категорически запрещено выезжать на места происшествий в одиночку, но в связи с постоянным некомплектом личного состава, транспорта, и многого другого, эти требования на практике зачастую приходится игнорировать. И в самом деле, не отвлекать же мне Алексеича от работы, да и с кем он оставит Крючка?

Подойдя к дому № 7, увидел, что метрах в десяти от первого подъезда собралось несколько зевак, которые с интересом и опаской посматривали на окна второго этажа.

—  Милиция, старший лейтенант Лемешев. Что произошло?

— Димка Пискарёв из пятой квартиры напился, стрельбу во дворе устроил. Убил собаку соседскую из охотничьего ружья. Хорошо, что людей не зацепил, а теперь закрылся в своей квартире, вот мы милицию и вызвали, — ответил один из жильцов.

Взглянув в направлении, указанном собеседником, я действительно увидел жертву пьяного пискарёвского произвола — крупную пятнистую собаку, которая в луже крови лежала на асфальте в нескольких метрах от дома.

В этот момент из первого подъезда вышел мужик лет сорока, с двуствольным ружьём в руках. Мутным пьяным взглядом он окинул собравшихся и направился к нам. Зеваки резво бросились врассыпную.

Я выхватил пистолет из «оперативки», опустил флажок предохранителя, дослал патрон в патронник, и взяв Пискарёва на прицел, заорал:

— Стоять! Милиция! Оружие на землю!

Не поднимая приклад ружья к плечу, он повернул ствол в мою сторону и нажал на спуск. С моей головы пулей сбило кепку и через мгновение меня оглушил грохот ружейного выстрела. Пьяный, осознав свой промах, остановился и начал поднимать ружьё на уровень глаз.

Не дожидаясь выстрела из второго ствола, я на выдохе задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Пискарёва резко швырнуло назад, он обмяк и словно куль с песком рухнул на землю, после чего лежал неподвижно. Перед ним валялось выпавшее из рук ружьё.

Сделав несколько шагов к упавшему, увидел у него прямо на переносице входное пулевое отверстие.

Подошёл к находившейся возле подъезда скамейке, сел на неё, затем, поставив пистолет на предохранитель, сунул его в "оперативку", и достал из кармана мобильный телефон. Руки тряслись, и я с трудом набрал номер «дежурки».

— Рязанцев, это Лемешев, в меня стреляли, пришлось применить оружие, так что у нас «жмур», — сказал я, услышав в трубке голос дежурного.

  Рязанцев выругался в ответ, и выслушав подробный доклад, приказал ждать оперативную группу и прокурорских.

—Да, весёленькая картина, нечего сказать, — подумал я, глядя на труп Пискарёва, в нескольких метрах от которого в луже крови лежала мёртвая собака.  Рядом опять собирались зеваки, количество которых с каждой минутой увеличивалось.

— Странно всё это, — продолжал размышлять я. — Ещё недавно не знал, даже никогда раньше не видел этого человека, у меня с ним не было никаких разногласий, ни одной причины ненавидеть друг друга, но несколько минут назад он чуть не застрелил меня, а теперь лежит мертвый, и это я его убил. Точнее, его лишила жизни моя профессия. Да, эта профессия иногда убивает. Но если её не будет, то такие же пискарёвы станут массово и безнаказанно бегать с ружьями по моему городу. А по его улицам ходят моя мама и Аня.

Потом почему-то вспомнил, что сегодня вечером в кабинете начальника отдела состоится подведение итогов работы за месяц, и подумал, что поскольку теперь меня долго будут мурыжить упыри из прокуратуры, точно пропущу это мероприятие, сотрудниками ехидно именуемое «сексуальным часом».  Представив разочарованную физиономию первого зама, который давно обещал мне выговор за слабую раскрываемость «фактов», я злорадно ухмыльнулся и даже почувствовал некую благодарность к застреленному мной Пискарёву.

Вечером, после того как все формальности были соблюдены, я возвращался по набережной домой, анализировал события прошедшего дня, а затем вспомнил, как пришёл на службу в милицию. Если бы Союз не развалили, наверняка я никогда бы не стал милиционером. А так, когда демобилизовался со срочной службы, на гражданке был полный бардак и разруха. Безработица, невыплаты зарплат — и выбирать было не из чего. Поскольку заочно учился на четвёртом курсе филфака, сразу стал офицером. Сначала мне служба в милиции очень не понравилась, я был уверен, что долго не продержусь. За первые несколько лет получил пару выговоров, ножевое ранение. Один раз в отношении меня прокуратура возбудила уголовное дело, я уже готовился получить срок, но чудесным образом дело прекратили. При этом хотели уволить, но не срослось, однажды меня три месяца прятали от прокуратуры в дальнем сельском райотделе. В итоге я обтесался и, со временем, стал крепким профессионалом.

Пока размышлял, начали сгущаться сумерки.  На море был полный штиль. Я медленно шёл и смотрел на морской закат. Как будто всадник на красном коне стремительно и гулко проскакал по небу и внезапно упал за линию горизонта. Кроваво-красные отблески и всполохи какое-то время озаряли небосвод. Когда они погасли, в небе зажглись серебряные звёзды, а луна проложила золотистую дорожку на водной глади.

Минуту раздумывал, не свернуть ли к матери. Но, поскольку уже несколько лет мою радость встреч с ней омрачала необходимость общения с неприятной бородатой рожей — её новым мужем, эти мысли пришлось откинуть. Я приближался к дому, и уже знал, что, когда останусь один в квартире, где всё напоминает об Анне, ад опять навалится на меня всеми своими невыносимыми муками.

Открыв дверь, сразу увидел в прихожей её туфли, и моё сердце радостно затрепетало. Из комнаты выпорхнула Аня и спросила:

— Почему ты так долго, где тебя носит?

— Работой загрузили, целый день бумажки писал, — сокрушённо ответил я ей.

Она поцеловала меня, и мы долго стояли, обнявшись. Я с наслаждением вдыхал её запах. От неё пахло счастьем.

— Спасибо, что вернулась, я так виноват, ты не представляешь… — через несколько минут начал было я, но Аня жестом остановила меня.

— Давай ужинать, я всё приготовила, — сказала она.

В этот момент заголосил мой мобильный телефон. Я взглянул на экран и увидел, что звонит Паша.

— Игорь, сбор по тревоге. У нас тройник. *****

Я посмотрел на Аню и беспомощно развёл руками. Она всё слышала. Поцеловал её и быстро вышел из квартиры.

Шагнув в полумрак подъезда, увидел, как навстречу скользнул мужской силуэт и сразу почувствовал, что меня хватают за одежду, и несколько раз бьют ножом. В моей руке была связка ключей, которыми я закрыл дверь квартиры. Среди них был реечный ключ от опорного, зазубренный и длинный. Я всадил его в область шеи нападавшего. Падая медленно, как во сне, я совершенно не чувствовал боли. Мне стало спокойно и легко. Когда спиной коснулся пола, на меня тяжело упал мой противник. Он натужно хрипел. Из последних сил сбросил его с себя, при этом разглядел лицо, и узнал сына Медведева. С удовлетворением понял, что ключом распорол его горло, и в следующую секунду моё сознание отключилось.

Я не слышал ни истошный крик Ани, ни то, как выбежавшие из квартир соседи вызывали «Скорую помощь», ни слова прибывшего врача: «Дыхание и пульс отсутствуют. Остановка сердца. У первого пациента открытая травма гортани, констатирую наступление смерти из-за нарушения проходимости верхних дыхательных путей и острой кровопотери. У второго множественные проникающие колото-резаные слепые раны грудной клетки. Состояние тяжёлое».

27.09.2025 г.

 *Бычка с пером (жаргон) – хулиганство с применением оружия.

**Лепить отказной – профессиональный жаргон сотрудников милиции. Означает: выносить (печатать) постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

***Чистосердечное признание.

****Фактовая квартира — это выражение из профессионального жаргона сотрудников милиции. Такого рода дела возбуждаются по факту обнаружения признаков преступления. В таких случаях в постановлении о возбуждении уголовного дела пишут, что признаки состава преступления имеются в действиях неустановленных лиц.

***** Тройное убийство.