В.М. 1963-2012


Он превращался в бесформенный кусок льда. Сибирь. Конец января. Крещенские морозы. Витька щеголял в новой белой демисезонной куртке, в белых лёгких брючках, без шапки, с охапкой роз и с красным носом.

 

Холода он не замечал. Пока не замечал. Всей своей мятежной душой хулигана Витька уже подходил к Её подъезду. Однако, ноги сильно отставали. Сумерки. Холод собачий, под сорок. В карманах брюк покоились сокровенные денежки. Но трогать их до поры до времени нельзя. Это для Неё. Ресторан, духи и всё, что пожелает.

 

На такси тратить — ни в коем случае! Она — девка с гонором. Фыркнет и уйдёт. Витька знает, обжигался уже разок. Больше таких промашек не будет.

 

Надо же было ей так далеко переехать! Пешком точно часа два пилить. Транспорт ходит отвратительно. Витька прыгал зайцем на остановке. Прохожие, в шубах, шапках, а иные и с шарфом до самого лба, смотрели на франта, как на больного. А может быть как на иностранца? Вещи на нём новенькие, импортные — мать расстаралась. Немного не по сезону, но не ехать, же к своей первой и единственной любви в солдатской форме! Витька пребывал в отпуске. Отслужил год и таки вырвал отпуск. Потому как эта коза могла в очередной раз выскочить замуж. Она, хотя девка красивая и умная, но дура дурой. Успела и замуж сгонять, и ребёнка родить.

 

Но Витьке даже лучше — уже готовый ребёнок. Ни пелёнок, ни бессонных ночей. А своих они успеют. Ей — двадцать, ему — двадцать один.

 

Мороз добрался до самых сокровенных Витькиных мест. Пришлось прыгать в первый подошедший автобус. Сделав несколько пересадок, добрался до заветной остановки. Добраться-то добрался, а дальше что?

 

«Где эта улица, где этот дом?» В микрорайоне, в котором обитала принцесса, номера домам присваивали по мере их готовности. Витька начал поиски. Зубы стучали. Розы сдохли. Совсем. Он швырнул их в урну, нахохлился, засунул руки в карманы и потрусил между домами.

 

Через час почувствовал — всё, сейчас замёрзнет окончательно и безвозвратно. Надо выравнивать положение. Раскошелился на мерзавчик, нырнул в первый подвернувшийся подъезд и выдул из горлышка всю водку. Подождал пока тепло дойдёт до кончиков пальцев. Вдохнул расслабленно, расправил плечи, огляделся. Так. Находился Витька в девятиэтажке. Принцесса жила где-то здесь, потому что девятиэтажный дом в данном районе был один единственный. Присмотрелся к номерам квартир. Вот тебе на! И подъезд её!

 

Стремглав помчался на четвёртый этаж. Позвонил. Долго не открывали — в глазок разглядывали. Потом щёлкнул замок, двери распахнулись.

 

— Витя! Ты что ли? — это её отец. Тесть, значит, будущий.

 

— Да, я, — Витька уже не дрожал, но благоухал свеженькой водкой.

 

— Заходи. Только её дома нет. В институте с утра, а вечером работает. Проходи к ней в комнату. Скоро объявится, если никуда не вляпается. Чаю тебе и покушать принесу.

 

Витька зашёл в Её комнату. Ничего так. Скромно, чисто, уютно. Диван, шкаф, зеркало, детская кроватка. Ай, вот балбес! Забыл! Он побежал было в другую комнату, но неожиданно стены поплыли, пол уехал и Витька рухнул на диван. С мороза в тепло. Да водка. Вот и развезло его. Собрался, потряс головой и шагнул за двери. Отдал ребёнку игрушки, конфеты и по стеночке вернулся к дивану.

 

 

 Засвистел звонок. Пришла. Витька рванул с места в карьер. Подскочил, обнял, полез целоваться. Принцесса шарахнулась, как от прокажённого. Отстранила рукой, рыкнула:

 

— Привет. Трезвым не пробовал прийти?

 

Вот ехидина. Он попытался объяснить, да куда там! Слова сказать не дала. Прошмыгнула в комнату, захлопнула перед носом двери, буркнула:

 

— Переоденусь. На работу.

 

Всё. Теперь разговора не получится. А он предложение ей собирался делать. Кольцо купил. Дура самовлюблённая! Угораздило же втюриться в этого монстра!

 

Вышла. На него не смотрит. Строгая. Противная. Улучил момент — схватил, прижал к стене, только открыл рот — бац! — по морде! Нет, такого хулиган стерпеть не мог! За что?

 

А она нацепила шубу и ушла. Витька схватил свои вещички и бросился догонять. Что-то говорил ей на бегу, что-то спрашивал. А она, молча села в троллейбус и уехала. Вот и вся любовь. А ведь раньше всё не так было. Всё не так…

 

 

 

Они учились в одной школе. Она — в седьмом, он — в восьмом. Чёрт его знает, что в ней такого было… тянуло Витьку к ней, как магнитом. Каждую перемену торчал у её класса. Наизусть выучил расписание. Пацаны ржали и откровенно издевались. А он, словно телок на верёвочке, ходил за ней и ничего не мог с собой поделать. Он, хулиган, который с девчонками обращался, как с болонками, который с ворами крутыми по ручке здоровался. Тьфу ты! Самому противно было. Пигалица какая-то, пацанка совсем ещё, на уме фантики-бантики, а скрутила так, что ни вдохнуть ни выдохнуть. И не подъехать никак. Отличница проклятая. А сама на переменках в туалете курит.

 

 

 

Потихоньку, помаленьку он к ней подмазался. Стали болтать на переменах. Потом с уроков удирали. В кино бегали. Даже домой к нему ходили, когда родителей не было. Витьке так хотелось её поцеловать, так хотелось… Но он робел, терялся, был скромен до неприличия, до противности.

 

 

Так они «продружили» два года. А потом он её потерял. Нашёл случайно — встретил на улице. Она — с мужем и с коляской. Витька — с ворами. Прошёл мимо.

 

 А на следующий день примчался на то же место с самого утра и стал ждать. Ждал долго. Дождался.

 

Она шла одна, такая же красивая, даже ещё лучше. Заметила его, подошла, улыбнулась, чмокнула в щёку. Витька быстро подставил губы. Она рассмеялась, обняла его и повела к себе в гости..

 

Мужа дома не было. Ребёнка тоже. Витька снял пиджак. Она молчит. Витька начал спешно сдирать рубаху. Она молчит! Вытаращила глазищи и молчит! Когда Витька снимал брюки, раздался звонок. Пришёл муж. Витька ушёл.

 

Потом приходил несколько раз. Ходили в кино, часами бродили по городу. И всё! Так хотелось затащить её в подъезд и от всей души …! Но он с Ней так не мог. С другими мог, с ней — нет!

 

А потом Витька пошёл отдавать долг родине. А она ушла от мужа, переехала на другой конец города. Он искал её. Нашёл. Написал письмо. И она ответила. Письмо такое хорошее было, нежное и фото. Сколько он ни писал потом — тишина. И вот отпуск. И опять эта снежная королева. А ему, дурню, никто больше не нужен. Вот такая беда.

 

Витька отслужил ещё год и вернулся домой. Приехал к ней. Встретили родители, сказали, что принцесса его в очередной раз вышла замуж и укатила далеко. Он загрустил. Понимал, что надо выкинуть это чудо-юдо из головы, из сердца. Но получалось плохо. И тогда он женился.

 

 

 

Прошло много лет. Двадцать, двадцать пять — неважно. Витька дважды был женат, дважды развёлся. Оба сына остались с ним. Долгое время пил страшно. Потом бросил. Увлёкся живописью по телу. Разрисовал себя так, что в музеи можно было выставлять. Жил с мамой и сыновьями. Воров и проституток бросил. Устроился на работу. Дом — работа — дети. Появился комп, интернет. Жизнь стала интересней.

 

 

 

Однажды под своей фотографией он прочёл странный комментарий. Присмотрелся — Она! и ничего не прошло. Сидело глубоко внутри нарывом, точило потихоньку.

 

Написал. Она ответила. А потом телефон, а потом скайп, а потом она развелась с мужем и поехала к нему.

 

Витька не верил своему счастью. Как же так? Через столько лет, за тысячи километров, бросив всё — к нему. Он до последнего не верил, что приедет.

 

 ***

 Она случайно наткнулась на его страничку. Узнала. Вспомнила. Такого красавца трудно не вспомнить. И чего ей не хватало? Красив, любил, на руках бы носил, в лепёшку бы разбился — всё сделал. Да… Но она никогда его не любила.

 

А сейчас… На фото всё то же лицо, только лёгкая паутинка-седина в смоляных волосах да затейливо разрисованные руки от кистей до плеч.

 

И что-то ещё… Что-то неуловимое и жуткое. Она тогда впервые с этим столкнулась и не сразу поняла, что перед ней.

 

Обстоятельства сложились так, что нужно было уезжать. Уезжать срочно. Она продала квартиру, загрузила контейнер, купила билеты и уехала. Так надо. Иначе можно опоздать.

 

 

 ***

 

Витька не мог стоять на месте. Ходил, высматривал. Все вышли, а её нет. Неужели опять… И тут увидел её.

 

 

 Они приехали в новую квартиру. Витька радовался, как ребёнок. А она… она еле сдерживала слёзы. Знала — недолго продлится Витькино счастье.

 

 Но и она не догадывалась, что всё произойдёт значительно раньше.

 

 

 

Две недели Витька летал на крыльях. Он любил даже мороз, даже метель, но больше всего он любил ночи, долгие и короткие бессонные ночи.

 

Эта ночь была самой лучшей. Он задыхался, умирал, выныривал и снова погружался, и летел, парил…

 

И, когда взлетел выше самого высокого, закричал, как подстреленный зверь, рассыпался на миллиарды вспышек и… рухнул на неё, застонал, захрипел… замолчал…

 

Она носилась по квартире абсолютно голая, сумасшедшая, напуганная, леденеющая от жуткого, липкого чувства и безысходности, и беспомощности. Ей стало страшно, смертельно страшно и она заорала…

 

Потом вызвала скорую.

 

Он пролежал в коме пять дней. Пришёл в сознание. Попросил привезти его маленькую иконку. Врачи облегчённо вздохнули — скоро пойдёт на поправку. Она привезла.

 

 

Врач осторожно положил иконку под подушку, проверил приборы, повернулся и пошёл к двери.

 

 В этот момент Витьки не стало.

 

 

 

С тех пор она понимает, что видела.

 

 

 

Абсолютно симметричные лица, с лёгким налётом желтизны, застывшая мимика, далёкие глаза… Это маска. Маска смерти.

 

 

 

С Витькой она ошиблась на два месяца.