*    *    *

– Кто там воет над Вечным городом?
　　　　　　　　　　　　　　　– Я, Господи, я.
Воспеваю отчизну, те давешние края,
Где случилось жить, но где дожить не случилось.
И теперь, под новым небом себя кроя,
Я пою тебе, что прошлое все схарчилось.

– Кто там воет?
　　　　　　　– Все тот же я.
　　　　　　　　　　　　– Теперь о чем?
– Лучший друг оказался сукой и палачом,
А ведь был мудрец, миролюбец покруче прочих.
Я вчера такое в сети про него прочёл,
Что не спал полночи и вою ещё полночи.

– Что за вой посреди пустыни? Снова ты?
– Снова я, мой Боже. В мире нет доброты –
Поиссякла, выветрилась, сведена под корень.
Оказалось, что даже праведники не чисты,
Что кресты потускнели на маковках колоколен.

– Посреди океана к чему этот тягостный вой?
– Говорят, что ты раздружился, Господь, с головой,
Что утратил контроль, что за дьявольскую монету
Продал нас непонятно кому, что порос травой
Твой престол золотой. И вообще, что Бога нету.

– Если так, то к кому твой ропот, твой вой ночной?
– Мне во сне мерещится: ты говоришь со мной;
Просыпаюсь – и вновь ни звука, ни полсловечка.
Человечек, на что я один – без Тебя – гожусь?
Я бездарно тычусь, валандаюсь, копошусь...
– Гавриил, воструби, разбуди уже человечка.