* * *
Я ищу мимолётный звук,
я хочу его приручить,
но звук улетает из рук,
горло своё промочить.
Возвращается пьяным-пьян,
и буянит, и стёкла бьёт,
топчет клавиши фортепьян,
и покоя мне не даёт.
И не то что бы он фальшив,
только очень большая прыть,
на полтона бы придушив,
можно было б поговорить.
Ну совсем одурел, пострел, -
я хотел попенять ему, но
он сказал, что я постарел...
и, смеясь, сиганул в окно.
* * *
Ах, эта заспанность невинная,
наивный исподлобья взор,
звезда для всех горит невидная
на радость или на позор.
Она откроет нам когда-нибудь,
простоволосые мои,
неузнаваемый годами путь,
и грозно грянут соловьи.
За то, что прежде их не слышали,
обидевшись взлетят над крышами,
заголосят, заговорят,
и пёрышки их станут рыжими
и в звёздном пламени сгорят.
* * *
По-видимому, на муру
души ты тратил вещество.
И вылетела по утру
она из старого пальто.
И вот идёшь ты сам не свой,
вихры седые теребя,
для окружающих живой,
но помертвевший для себя.
Ты познаёшь в себе разлад,
похожий на предгробовой,
и сердце бьётся невпопад,
как будто за спиной - конвой.
И оглянуться не дают
тебе догадка и чутьё,
и через несколько минут
ты руку чувствуешь её...
* * *
На дыбе тело и душа
сплетаются в одно мученье,
и пьют из одного ковша,
и равно жаждут облегченья.
Пока не встанет о цене
вопрос, сквозь кости леденящий,
ещё надеются оне,
что инструмент не настоящий.
Ещё палач как будто кум,
осатаневший от сивухи,
наверно, даже Аввакум
не сразу возопил о духе.
Но трезв и деловит палач.
И смерть с ухмылкой поглядела.
Кровавыми слезами плачь,
и душу им отдай за тело.
Погибельный короткий торг.
Последний вопль, и - отреченье.
И плоти сладостный восторг,
что совершилось отсеченье.
* * *
Ветер дует не в уши, а в душу,
дождь смывает черты с лица,
я не Сфинкс, но я тоже разрушен
этим временем без конца.
И глаза мои выпило солнце,
словно думало - попрошу
я за них себе два червонца,
чтоб до смерти курить анашу.
Только я не курильщик по жизни,
искурила меня сама,
дух мой, бешеная как гризли,
необъятная хохлома.
Были волосы - стали пеплом,
шорох ящериц из глазниц,
я пришёл сюда лесостепью -
здесь пустыня песчаных лиц...
* * *
И всё же, дую, брат, в старинную дуду,
и думаю всё ту же ерунду,
и говорю, и говорю себе слова,
в которые не верит голова.
Наверно, это странная болезнь,
я, видно, не в свою стихию влез,
но поздно превращаться в молчуна,
вся жизнь как карандаш очинена.
И я у сердца чую остриё,
и если даже это не моё,
я не отдам ошибку и тоску,
вторую к жизни поверну щеку.
Одной попытки мало, ну так что ж,
сто раз живым приходит только дождь,
шумят слова, шумит сквозь сон трава,
и долу клонится седая голова...
* * *
Не дар, а так, подарок,
Господь, смеясь, кивнул,
а я уж, перестарок,
на подвиг посягнул.
О крыльях размечтался,
всё за спину глядел,
и бился, и метался,
пока не поседел.
Смешно, смешно, ей богу,
как старице рожать,
но такова дорога,
и некуда бежать.
Сертификат Поэзия.ру: серия
3533
№
190329
от
21.06.2025
13 |
0 |
175 |
05.12.2025. 17:18:50
Произведение оценили (+):
["Александр Чекалов", "Ира Якименко", "Аркадий Шляпинтох", "Алексей Кулешин", "Сергей Красиков", "Ирина Бараль", "Наташа Корнеева", "Владимир Мялин", "Нина Есипенко (Флейта Бутугычаг) °", "Слава Баширов", "Виктор Гаврилин", "Алёна Алексеева", "Надежда Буранова"]
Произведение оценили (-):
[]