Фотография Александры Климовой

Галина Илюхина — петербургский поэт, автор пяти книг стихов, куратор литературных мероприятий — кажется, неслучайно родилась в самое что ни на есть магическое, предновогоднее время. К 26 декабря весь город светится от гирлянд, и в редкой квартире не стоит наряженная, праздничная ёлка.

 

— Может быть, прозвучит наивно, но... Как ты считашь, поэзию можно отнести к волшебным явлениям?

 

— Конечно. Казалось бы — просто значки, буковки, слова в столбик. Но от их сочетания у читателя внутри происходят необъяснимые штуки: бабочки в животе начинают порхать, сердце екает, наворачивается слеза или, наоборот, улыбка появляется. Разве не волшебство?

 

— Что вообще такое — поэзия? Бегство от реальности, попытка создать лучший, чудесный мир, или примириться с этим?

 

— Очень многие пытались сформулировать, однако все определения оказываются недостаточно точными. Я тоже не исключение. Мне не впервые задается такой вопрос, поэтому уже приходилось мучиться над ответом. Для меня поэзия — это катарсис. Эдакая «правильная» боль, как от вправления вывиха: больно, а потом облегчение. Что-то меняется внутри, и мир становится другим. Не обязательно лучше, но шире — точно. Словно поднимаешься чуточку выше и видишь больше и дальше.

 

Что же касается второй части вопроса, то тут у всех по-разному. Помню, как-то раз в литературной компании обсуждали, отчего чаще стихи бывают печальные, и почему они воздействуют сильнее, чем позитивные. Один из коллег выдвинул любопытную гипотезу: испытывая негативные эмоции, поэт стремится от них всячески избавиться и выплескивает их на бумагу: написал — и полегчало. Эдакая сублимация. А когда поэту хорошо, то никакого желания делиться с миром у него не возникает — жадничает, самому мало. Версия, конечно, забавная, и довольно нахально залезает на поляну психолога, где тому ох какое раздолье. Но некое зерно в ней есть. И еще надо заметить, что люди, стихов не пишущие, частенько ищут в поэзии созвучие своему душевному состоянию. Если у человека кошки на душе скребут, печальное стихотворение делает его не таким одиноким в своем переживании: не горюй, брат, не одному тебе плохо. Автор как бы разделяет и частично снимает боль с души читателя. И это дает ему шанс примириться с реальностью. Но это совершенно не значит, что стихи должны быть полны чернухи и просто описывать несовершенство мира. Это уже не поэзия, а чистая риторика. Самое печальное стихотворение должно давать хотя бы тонюсенький лучик света в конце туннеля, давать надежду, без нее никак.

 

— Иногда поэты предвидят в своих стихах события, которые могут касаться не только их лично, но и судеб страны, народов... Случалось ли с тобой такое?

 

— Случалось, да. Но мне кажется, что слово «пророк» звучит слишком пафосно. Поэты, скорее, антенны, улавливающие некие сдвиги во времени и пространстве, которые предшествуют грядущим событиям. Причем «работают» они на разных частотах, улавливая как совсем близкие, мелкие и даже нелепые ситуации, так и нечто глобальное. В апреле 2014 года я написала довольно страшный цикл стихов «Жар» и опубликовала в соцсети. Через три дня случилась трагедия в одесском Доме профсоюзов. В 2016-м было написано стихотворение «Зима близко»:

 

О чем вы, о каком пути особом?

Я тихо становлюсь социофобом,

всей кожей чуя ледяной прогноз –

что воздух обжигающе ментолов,

что близится зима в игре престолов,

и мир идет вразнос.

 

Наедине с собой слышнее звуки:

с угрюмым лязгом танки и базуки

в невидимого целятся врага.

И с криком вскинув тоненькие руки,

роняют тапки маленькие муки

и падают в снега.

 

Грядёт зима. Я не хочу о грустном.

Но, боже, как смертельно пахнет дустом

легчайший первый снег.

Забьешься в щель – а третья мировая,

железной фомкой плинтусы вскрывая,

идет, одна на всех.

 

Вот такое получилось мрачное предсказание. А мелкие и довольно близкие по исполнению «пророчества» почему-то частенько касались поселка Комарово. В 2009-м году комаровский Дом творчества писателей, долгое время стоявший закрытым, ожил: там появился новый директор Иван Николаевич Овинцев. Провел субботники, затеял ремонт... В Дом творчества вновь стали съезжаться писатели. Было неказисто, но уютно, писатели — люди неприхотливые, для них главное — творческая атмосфера. Идиллия продолжалась года два. В начале апреля 2011 года я внезапно, ни с того, ни с сего, пишу вот такое стихотворение:

Белобрысей ли прочих, пейсатей ли — все уравнены в птичьих правах.

Комаровский заказник писателей ностальгичным застоем пропах:

антикварные шляпы, беретики, нафталиновых шалей крыла,

сплетни в духе писательской этики — с кем NN в прошлом веке спала,

кем земля тут распродана-куплена, сколько даст на поминки литфонд...

Шелестя по беседке облупленной, грозовой надвигается фронт.

Замелькают фигурки нелепые, укрываясь в замшелом дому,

где давно нет ни зрелищ, ни хлеба им, кроме жидкой подкормки уму.

Нет на свете печальнее повести, чем заглохшие втуне сады.

На скамейке подгузником совести мокнет номер погасшей "Звезды".

 

А через несколько дней случается скандал со снятием директора и рейдерским захватом Дома творчества. Все по-взрослому, со всеми присущими мрачными деталями — ЧОП, суровые люди в камуфляже, дубинки наперевес.

 

Писателей на территорию не пускали. Оставалось ходить вдоль замшелого штакетника и печально наблюдать, как в писательском гнездовье хозяйничают ЧОПовцы. От безысходности у меня родился очередной стих, который начинался словами «Тут во всем Комарове самый гнилой забор...». Буквально назавтра после публикации мне позвонил приятель в состоянии крайнего возбуждения: «Галя, ты не поверишь, но вокруг Дома творчества новый забор ставят!»

 

— В последнее время ты часто пишешь о Комарово... Поселок этот довольно необычен. Ведь здесь волшебным образом еще с советских времен сконцентрировалась научная и творческая интеллигенция страны. Можно долго вспоминать имена знаменитых «комаровцев»: Дмитрий Лихачев, Жорес Алферов, Дмитрий Шостакович, Анна Ахматова, Евгений Шварц... Становятся ли они персонажами твоих стихов и как ты можешь описать особую комаровскую атмосферу?

 

— Комарово для меня место особое. И не только из-за Дома творчества, о котором я говорила выше. И юность моя связана с этим местом, и позже, уже с маленькой дочкой, я тут снимала дачу. Лет десять назад мы с коллегами проводили здесь литературный фестиваль «Петербургские мосты». А с 2017 года, когда я въехала в маленький домик на территории писательских дач, началась моя комаровская «новейшая история». Писательские дачи — это шесть скромных каркасно-засыпных домиков постройки 1955-65 г.г. После развала СССР ремонт тут делался только в знаменитой ахматовской «будке», и то в частном порядке, силами мецената Александра Петровича Жукова. Остальные дачи и хозпостройки были в плачевном состоянии. Забор буквально лежал. Создавалось впечатление, что место заброшено. Однажды, когда я мыла посуду на веранде, в домик бесцеремонно ввалилось какая-то развеселая компания. Увидев меня, они опешили. «А что, тут кто-то живет?» — потрясенно спросил один из них. «Да! — с достоинством ответила я, заслоняя спиной тазик с мыльной водой, — тут живут писатели!» «Хреново как-то они живут...», — язвительно скривился непрошеный гость, и компания, хихикая, удалилась.
Это стало последней каплей. Я занялась поисками документов, оформлением домиков в безвозмездное пользование писателям. Не буду рассказывать обо всех приключениях, связанных с этим квестом, о многотомной переписке с чиновниками — об этом роман можно писать, причем детективный. Слава Богу, все получилось, процесс идет.

 

А тем временем я нашла мецената — Вячеслава Адамовича Заренкова, который дал денег на новый забор. К юбилею Анны Ахматовой мы уже на свои, писательские, средства, выкрасили дачи, поменяли электрику, починили крылечки, вычистили колодцы (да-да, водопровода у нас нет по-прежнему). А главное — тот же меценат Заренков сделал пожертвование на добротный уличный тент, аппаратуру, складные стулья и даже на бытовку для хранения этих сокровищ. И вот уже семь сезонов я веду на Писательских дачах свой проект «Зеленый шатер». Под нашим шатром только за прошедшее лето прошло двадцать пять встреч с поэтами, прозаиками, музыкантами, было проведено два литературных фестиваля. Публика к нам приходит замечательная, Комарово по-прежнему держит марку творческой мекки.

 

Здесь намоленное место, пишется и работается легко, намного легче, чем в городе. И всю зиму я с нетерпением жду весны, когда растает снег и снова закипит-забурлит комаровская жизнь. В этом году писательским дачам исполняется семьдесят лет, и мы планируем большую программу, будем вспоминать всех, кто тут жил, и особенно — писателей-фронтовиков. Ведь юбилей комаровских дач и юбилей Великой Победы совпадают.

Беседовала Юлия Медведева