Люблю я город Мелекесс —

дыра по сути, и названье

нелепей некуда. Однако

там светоч мед на сердце льет.

Там чувство первое мое

томится, словно в наказанье,

и тайна за семью замками

не рассекреченная ждет.

Я не испытывал сильней

любви, чем к той, что в пятом классе

снесла мне крышу, в одночасье

веселье юности убив.

С тех пор, где б ни был я, куда б

ни убегал, в леса и поймы, 

ее одну я видел только,

средь волн речных и сонных ив.

О чувство первое мое, 

ты не подвластно описанью —

томленье, робость, трепетанье,

случайный взгляд и — мне капут!

И страх щенячий пацана,

что эту тайну, рухнув с дуба,

раскусят и опошлят грубо,

и раззвонят, и осмеют.

Своей любви я не раскрыл,

ни другу первому, ни боже

кому еще, и не без дрожи

за парту с ней пытался сесть.

Четыре года, целый век, 

ее любил я безответно,

эпохи плыли незаметно,

уж детства нет, а чувство есть.

Уж школы нет, ее снесли,

а я брожу здесь ненароком,

с надеждой, что каким-то боком

ее увижу наяву.

А вдруг и вправду с ней столкнусь,

а вдруг, взглянув, разочаруюсь!

Как загрущу, поблекну, сдуюсь,

как скучно век свой доживу.