Янтарь фонарей и расцвеченный красным маяк
И странные сны, как извилистый путь бумеранга,
Где кажется мягкое - острым, и добрым - коньяк,
А свет проступает настойчивым зудом в фалангах,

Хрустит под ногами кирпичной тропы скорлупа
К обычной, логичной, привычной и личной Голгофе -
Неважно. Не нужно. Не мне... Неизбежность груба,
Нет сил на подъём ровно в семь и на утренний кофе,

Но утро сжигает страниц и границ рубежи,
Оставив до завтра извечный вопрос без ответа,
Торопится змейкой кроваво-рябиновой ржи,
Добавив в зимы монохром капли рыжего цвета...

Летя с оголённых деревьев раскидистых крон
Исполнены соком под лаком потресканной кожи
Плоды осыпаются, падают в гнёзда ворон,
На снежную шубу травы и на плечи прохожих,

С чертогов небесных просеянные в решето
Окутаны дымом и патокой взболтанной ваксы,
Раздавлены в кашицу шинами сотен авто
Осенние всполохи - яркие сочные кляксы!

В обветренном городе, взятом снегами в кольцо,
Всё падают, катятся, тают в ливнёвок колодцах,
На пряничных домиках, крышах медовых дворцов -
Оранжево-алые ягоды зимнего Солнца...

Сквозь вьюжной метели серебряно-снежную хмарь
Соцветия солнечных брызг так нестойки и хрупки
И всё же, смотри-ка! - сангина, кармин, киноварь
В румянце зари, снегиря апельсиновой грудке...

Весь мир прорисован причудливо в картах Таро,    
Где Жрица с Шутом, укрываясь от ветренной стужи,
Петляют в плену переходов и станций метро,
Утратив надежду когда-нибудь выйти наружу -

Их путь бесконечен, а тени бесплотно-легки,
Пронизаны раненых слов электрическим током,
Что льётся по венам, вино обращая в стихи
В крови забродившим и терпким рябиновым соком...