ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ НА… СТРЕЛКУ

W

Девчонки светятся медузами,
вдыхая горький аромат.
Они «бычки» втирают «шузами»
в подъездный половой салат.

Они стыда еще не ведают,
они греха еще неймут,
они любви исток исследуют,
и поцелуй волшебный ждут…

Их матерят трудяги взрослые
в грешном отеческом пылу,
и слезы девичьи, «сурьезные»
блестят в алмазах на полу…

W

Королева дискотеки
мочит устриц на обед.
Легендарные ацтеки
ткут ей на ночь пышный плед.

Даки вычурные фраки
примеряют тут и там,
ирокезы-забияки
бьют отчаянно в там-там.

Королева дискотеки
всласть танцует между тем.
Остывают в мире треки
данс-круженья без проблем.

Нет проблем! Танцуют все
на контрольной полосе.

W

УЛИЧНАЯ ПРИПЕВКА

– Приходи ко мне на стрелку,
внепрогляд сломаю целку!..
Старый глупый какаду
тарабанит ерунду…


W

Слово "*" современные австралийцы произносят
напевно: "эф-ю-си-кей", а наши доморощенные зулусы
вторят:

"Эф-ю-си-кей", "эф-ю-си-кей",
скорее снимем трусики…

Далее, всё вполне обычно и грустно…

“Чёрный” десерт под пельмени,
гренки, “кагор”, мёд да чай,
женщинки юной колени –
– сделан аборт невзначай.

Вырвалось прошлое чудо
в солнечной расы денёк.
Денька смеётся, паскуда:
“Был бы теперь паренёк!”

Юная барышня плачет, –
был бы не только засос,
было бы нечто иначе…
Жаль, не дозрел мелкорос.

Жаль, не взошла в нём причуда –
роды воспринять как чудо.

W

Играет линия проступков
в какой-то чудный «ракомдаш» –
воркует с голубем голубка.
А жизнь берет на карандаш…

И, сокрушив их счастья крепость,
ломает времени замки,
и обрывает дел нелепость,
и бесполезные звонки.

И, преклонив пред миром души,
и разметав их в пух, и в прах,
они живут все глуше, глуше,
и бродят в прошлом на ушах…

Но беспричинная усердность
им снова возвращает верность.

W

В её городе — две мерки.
Вот такие понеделки...
Нет берёз в приморском парке,
на могилах впрямь не парко.

И сестра, и муж в могилах.
Но рыдать она не в силах
по традиции Монмартра...
Не постичь её некроарта.

W

Ребро – подреберье.
бедро – подбедерье.
Он шепчет: – Поверь мне!..
– И ищет огня.

Но струнное тело пылает омелой,
и женщина смело уходит в себя:
в ребра подреберье,
в бедра подбедерье...

Ей длань искушенья
природой дана.

Ноябрь 1997 г.

W

Караванщик уставшим верблюдам
запретил отдыхать на песке.
Он не знал, отчего и откуда
эта истина билась в виске…

На осколочном вырванном месте
вызревал запретительный план:
певчих птиц сохранить, чтобы вместе,
с ними вместе шагал караван.

Этих птиц в золочёные клети
усадили в Герате купцы.
Сквозь барханов волнистые сети
караваны вели мудрецы.

Полюбовно и птицам, и сетям
не ужиться в безводном краю –
эти птицы умрут на рассвете,
на заре их услышат в раю.

Пейте с рук по глотку, по глоточку
разноцветных убранств и цветов,
рано ставить вам в пении точку –
караван ваш ведёт птицелов!

W

Плацдарм удачи. Плацкарт удачи.
Удачник едет, от счастья плачет.
В полночный час – любовный сленг.
На голове седеет снег.

Проносит полночь поезда
сквозь колдовской парик в рассвет.
Седые букли-провода
волшебных грёз сжигают свет.

Корпит над ворохом вранья
волшебник сотый век.
Так было, видимо, всегда.
Колдун – не человек.

Ему не ведомо, что сны –
иного времени послы.

W

Уснут киты и ягуары,
прильнут к протекторам мечты,
и опустеют будуары.
Опальных Золушек черты –

умрут на отсыревших лицах
в столицах прожитых широт,
где вечный пат и дрябь на шлицах
по истеченью прошлых квот.

Здесь сам король и королева.
Со всеми смело шли на вы.
Бежали те, кто были слева,
кто справа – предали, увы.

Но ягуары и киты
не знают шахматной беды.

W

Мир роняет на запятки
тех, чьи грезы были сладки.
У отпетых мудрецов
не собрать в душе концов.

Нищета в конце пути –
этот путь не всем пройти:
оступился и богач…
Чур, меня, но я не я квач!

За других не забожусь.
Кто осудит – ну и пусть!

1998-2002 гг.

W

Вымирают волости Любви,
угасают радости кварталы,
из квартир холодных – се ля ви –
крысы пробиваются к подвалам.

Вымирает важно сытый век
в позументах стылой позолоты,
и бредёт устало человек…
А ему любить весь мир охота.

W

Золото тел в переливах солёного пота:
мудрость и старость вполне одинаково вески –
линии бёдер не выстроить в контуры роты –
страсть отодвинула напрочь стыда занавески.

W

Избита сказками простата,
излиты в трубы спермы граммы –
любовники играют гаммы
и выглядят молодцевато…

Вольяж лобзаний будит страсть,
но зычно анусы клаксонят,
и чем уж точно не фасонят, –
над чем иметь не могут власть.

W

С возрастом мельчают удачи,
но иногда приходит успех…
Со славой или оговором – едино…

Но пока забиваются стрелки –
будут тёлки, и глядки, и грелки…

Веле Штылвелд, 2003

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 18713 от 03.10.2003

0 | 0 | 2189 | 18.12.2024. 20:04:37

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []