Ненавидимый всеми, вожатый с кличкой ВВ, браво вышел на середину поляны и, по-военному чётко, произнес :
- Дорогие друзья! Вот и настал тот день, которого вы так долго
добивались, с чем я всех вас и поздравляю. Весёлое лето, душевное тепло,
дружеские отношения, да и что там говорить, самое прекрасное время в
жизни, для вас закончилось. Ваши жалобы, кляузы и доносы попали в нужные
руки, и наш прекрасный международный пионерский лагерь закрывают. Но
собрались мы с вами не для того, чтоб разбираться кто, как и что сделал,
а просто по-дружески отметить наше расставание.
Его улыбочка, тонкая и иезуитская, холодная, как лезвие бритвы Нева,
говорила, что он видит всех, как рентген, и, даже сдерживать в себе
зарождающийся протест просто не имеет смысла.
Он, в бытность дзюдоистом, вообще, вёл себя вызывающе. Скромно придет на
соревнования, поклонится, как тренер велел, навернёт соперника об
татами, снова поклонится, как тренер велел, и уйдет. Ни сэлфи тебе, ни
танца с поясами, ни - Я самый крутой... Просто, как поганка, обосрет
всем вечер и - аля-улю. И так во всём. Не любили его...
- Право зажечь прощальный пионерский костер предоставляется нашему дорогому американскому другу Дональду.
Дональд смело схватил пластиковую бутылку со смесью для розжига и стал
щедро, как это делают все американцы, неряшливо поливать ею сложенные
пирамидкой дрова, траву, кроссовки и джинсы. Вылив добрую половину
бутылки, он зажал бутылку с остатком жидкости подмышкой, затем нагнулся к
костру и, не смотря на предостережения, смело чиркнул фирменной
зажигалкой.
Дружно вспыхнул оранжево-голубым пламенем костер, затем трава,
кроссовки, джинсы и пары в бутылке с горючей смесью, после чего бутылка
подмышкой просто взорвалась и Дональд превратился в яркий, бегающий по
поляне факел. Истошные проклятия Дональда в адрес русских горючих смесей
пронзили черноморское побережье.
Однако МЧСник Гойшу, уроженец Якутских прерий, был начеку, и моментально
накинул на американский факел свободы, загодя прихваченные одеяла.
Такой расторопности никто не удивился. Все уже привыкли, что если чё-то
тама где-то, то Гойшу, словно палочка выручалочка - тут как тут.
Возникнет из ниоткуда, выручит или спасёт и снова в никуда исчезнет. И,
такое ощущение, что Шиву индусы скопировали именно с него.
Истошно орущего Дональда быстро унесли в лазарет, но это, как ни
странно, никого не расстроило. Даже наоборот. На бревнышке сидели и
ехидно лыбились его друзья: нигерийский рекордсмен книги рекордов
Гиннеса Нга, миленький арабский мальчик Эй и вожатый из Китая Ли.
Зазнайку Дональда не любили ещё больше, чем ВВ за его заносчивость,
мелочность и откровенное хамство. Однако, все набивались к нему в
друзья, из-за того, что он щедро угощал всех жвачкой. Но за глаза его
называли индюком, хотя эта кличка к нему так не прилипла.
- Я снал, цто он сагарится, - сказал хихикая хитрый Ли.
- А чего не предупредил его?
- А сацем месать товарисю?
- Сря паттушили, краасиво пыло, - плавно произнёс таллиннский вожатый
Саамо Сарапуу, с прозвищем СС, медленно привалился к дереву и ушел в
эстонскую нирвану.
Клички в лагере давали всем. Только самый строгий французский вожатый с
фамилией Срапон так и остался без клички потому, что поржать можно было и
так. Но он сыграл свою самую мерзкую роль в кляузах и доносах. И можно
понять вышестоящие инстанции, когда они в жалобах читали, причём с
маленькой буквы : "... они нам с этим срапоном спать спокойно не
дают...мы уже устали от срапона..., страпон нас всех достал уже!!!".
Было решено без международных скандалов, просто прикрыть лагерь
по-тихому, пока ничего не всплыло, сославшись на эпидемию нового вируса.
Костер разгорался. Все уселись на бревна вокруг него и притихли.
Весёлый украинский мальчуган, в нелепых жовто-блакытных трусиках,
подбегал к девочкам из первого отряда, показывал смешной серенький
писюн, после чего озорно бежал к вожатым, назойливо толкал всех в бок и
настырно спрашивал :
- Чей Крым? , Чей Крым? А? Чей...
Но железная рука завхоза Батьки крепко схватила его за загривок.
- Ты шо, паршивец, в школе не учился?
- Та ни, дядько, то ж я криссворд гадаю, - и он протянул Батьке
"Украыньску Мову", где и был тот кроссворд - пятьдесят вопросов по
вертикали и столько же по горизонтали и все сто вопросов были: - Чей
Крым?
Батька брезгливо выбросил газету в костёр и протянул сорванцу яблоко.
Паренёк быстро схватил яблоко, жадно откусил и довольный убежал с глаз
долой.
Этого паренька прислали взамен ПедрО, по квоте, как победителя в
конкурсе самодеятельности малых меньшинств. Он ничем не выделялся,
ничего не умел, постоять за себя не мог, зато очаровательно улыбался,
когда ему давали подзатыльник, либо пинка. Имя его никто не знал, да и
не хотел знать.
Но ПедрО, бесспорно, был самый умный, самый хитрый, самый прилежный
стукач, но и самый жадный парень-рубаха. Он всегда устраивал схроны, где
прятал печенье, конфеты, кусочки шоколада и прочие съестные прелести
уворованные у товарищей. Правда, к его припасам нередко наведывались
крысы, но они друг другом не брезговали, поскольку цель у них была одна и
урона, кроме косметического, эти твари ему не наносили. Но на воровстве
из тумбочек он и погорел.
Тем временем, учитель русского языка чувствовал себя не совсем уютно.
Для полноты жизни ему чего-то не хватало. Наконец-то он понял чего
именно и он требовательно посмотрел на завхоза Батьку.
Под его взглядом Батька сконфузился, засуетился и из большого баула, где
угадывался склад спиртного, извлек на свет заветный пузырек. На
этикетке красовалась гордая надпись "Путинка Новичок".
- Не палёная? - поинтересовался учитель.
- Обижаешь. Говорят, от неё еще никто не умирал. Даже наоборот.
- Ну, тогда раздавим мерзавчика? Накатывай по полной.
- Накладывай, Наливальный! - гортанно заорал завхоз и хитро улыбнулся.
Наливального просто презирали потому, что он всё время брался разливать
спиртное, но делал это не по пацански, крысил в открытую.
Выпили. Закурили. Ещё выпили. Ещё закурили.
Тепло от костра и внутреннее тепло соединились мгновенно. Забалагурили.
Гитарка, вслед за кружкой, тоже пошла по кругу. И зазвучало уже абсолютно вечное :
А нам нужна одна побе...
Как здорово, что все мы здесь...
Повесил свой сюртук на спин...
О, май Лорд. Май свит Лорд...
Имэджн, олл зэ пипл...
Смоооок он зэ вотаааа, зэ фаер ин зэ скай.... Ду-Ду-Ду, Ду-Ду-ДуДу...
Проигрыш Ду-Ду на шестой струне, легко укладывал на лопатки самую
строгую и недоступную красавицу и потому у гитариста перспектива на ночь
была радужная.
На эти, расплавленные у костра, чистые, добрые лица, можно было смотреть вечно.
Муркель прижалась к ВВ мягкой щекой и, ни о чём не думая, молча смотрела
на огонь. На другом плече ВВ прикорнула разомлевшая ябеда Грибошукайте.
Шипел огонь, потрескивали дровишки, вдалеке кричала какая-то ночная
птица...
- Их биин... начал было ВВ, но Муркель грубо обрубила его.
- Как бывшая комсомолка ГДР, скажу тебе, ик...Иди ты на хер, Вов. Я,
бля, так по Питеру соскучилась... - проскулила по-сучьи она и уткнулась
лицом ему в рубашку.
Муркель тоже любили меньше, чем ВВ, но, как с комсоргом лагеря, с ней приходилось считаться.
- И я тоже, - прошептала на пьяном выдохе ябеда Грибошукайте.
- Пшла вон, шалава беспартийная!!!
- Кто, я беспартийная? Да, я...
- Девочки, девочки, не ссорьтесь...хотя, в данной ситуации, нужно было
бы обижаться на слово "шалава"... - произнёс в раздумии ВВ.
По сравнению с ВВ, беспартийную шалаву просто люто ненавидели. Склочная,
вся исподтишка, гнойная, но с милой комсомольской улыбочкой, под
которой спрятана садистская баутта.
И только арабский мальчик за весь вечер не издал ни единого звука. Он
был гордый, улыбчивый красавчик, из богатейшей семьи шейхов. Но никто не
звал его по имени, потому что выговорить Али Маруф Абдульмаджид
Мухаммед бен Рашид Аль Мактум...да, иди ты на х*й! И потому его
внеземное имя беспощадно сократили до простого русского - Эй. Но в
русском понимании слова, это было ещё по-человечески.
- Наливальный, плесните Новичка на дно бокала! - пропела библиотекарша Абэвэгэдэйка.
Библиотекарша взяла, налитую под завязку, кружку и, как заправская
алкоголичка, за четыре глотка осушила её. После чего широко улыбнулась и
уставилась на учителя русского языка.
- Ну, ты ваще, бля! - восхитился учитель русского языка.
- А ты, бля - ваааще... - проявила к нему свою ответную симпатию
библиотекарша, в быту преподавательница эстетики в каком-то там ПТУ,
обеими руками притянула его к себе и сочно поцеловала взасос. И вечер
перешел в беспредел...
Утро. В ближних кустах лежали в обнимку голые учитель русского языка и
Абэвэгэдэйка. Неподалёку у дерева мирно храпели и посапывали: Страпон,
СС, Муркель и Грибошукайте.
Ненавидимый всеми пионервожатый с кличкой ВВ, сидел у погасшего костра,
ворошил прутиком остывшие угли и философски вопрошал...в пустоту :
- Ну, хоть теперь то, вы понимаете, что вы наделали?
На большой поляне, вечно весёлый Нга, нагишом исполнял танец Ранней
Зори, размахивая своим чёрным, полуметровым мужским достоинством,
занесённым в Книгу рекордов Гиннеса. Его тоже любили меньше, чем ВВ. В
основном завистники и любопытные девушки, которые прошли через эту
адскую боль...
В летнем июльском воздухе висел пьяный запах лаванды, хвои, йода и не
совсем понятный вопрос : А за что же все так ненавидели ВВ?
