С налётом болотного ила во мне обитала душа:
Любить не умела, чадила, как в засуху цвет камыша.
Но ладил я с нею неплохо – пороки в чаду не видны –
Сердца разбивая дурёхам, не чуял за это вины.
Одной из ненужных любовей немая Отчизна была,
Всё льнула ко мне, по-воловьи глядела и слезы лила.
Я взял её в дом: пусть мелькает – отвадит охотниц других,
К тому же сгодиться такая надраивать мне сапоги,
Труху выметать из амбара, по грязным сусекам скрести…
Скребла. И меня – деловара в дверях поспевала крестить.
Забот безобразною свалкой её удостоила жизнь.
Отчизны мне было не жалко – да мало ли в мире Отчизн?
Но как-то неистовым летом душе окаянной назло
Я выпросил сердце поэта… Багряной улиткой ползло
С небес одинокое солнце, я ждал, чтоб уйти навсегда,
Последнего блика в оконце. Но, словно живая вода,
Отчизны чарующий голос пролился – безбрежен и свят –
Я слышал, как во поле колос и звёзды над кровлей звенят…