КТО ПРОЙДЁТ ЧЕРЕЗ БОЛЬ, ТОТ УЗНАЕТ ПАРОЛЬ

W

АНАСТАСИИ ДОРОНИНОЙ

Что сродни? Нет во мне грамматейства.
Вот прабабка – старуха Эстер
не питала в том прямо злодейства:
что написано – выбрось за дверь…

Ну, положим, писала б писака,
то, естественно, надо-ть язык:
поприлежнее, чтобы варнякать,
а поэту – изволь, – сердца крик!

Беня Крик – тот ушёл на заданье,
Буня Усман – Усана бен… – бить,
а поэту достались терзанья
об Отчизне своей говорить…

А язык и шершав, и обложен,
исцелован, прокурен, испит…
А поэт, он во всём не приложен,
что из сердца… То слов динамит.

А учили нас, скажем, неважно –
правил знаем – компьютерных – два!
Текст набрал и проверь небумажно
и фонем утряси якоря…

Впрочем, скажем, зачем нам фонемы –
если сердце – израненный ад:
мы решаем порой дилеммы:
кто тот гад, что нас предал и рад?

С языком… Тут нас предал учитель. –
Мой – манджурские сопки бомбил
и контуженный весь – небожитель
в интернатовский класс зарулил.

Шестьдесятые годы Сан Саныч
запретил себе в сорок шестом.
– Не робей, – он кричал нам, – Иваныч,
мы ещё полетаем с тобой…

Отлетался мой асс и учитель,
но поэта увидел во мне:
– Вы его только в жизнь допустите:
он прорвется, –притрется вполне.

И напишет отличные строчки, –
а редакторы вычленят суть
и горячего сердца подстрочник
до читателей в миг донесут…

А четверка его в интернате –
это тройка, и то много Ватт!
Но он русский… Считай, в медсанбате!
И по жизни он тоже – медбат.

……………………………………..

Как медбрат, как по сайту товарищ
я московской пишу визави:
соль не вытравишь, суть не исправишь:
если сердце изнылось – ПИШИ!

3 сентября 2003 года

W

Славянский мир витиеват и леп –
в нём душами намазываем хлеб,
и хлебушко жуем из вся Руси,
и водку пьём, и давим иваси…

W

О, не восстребованность чуда –
стоять век в очередь за тем,
чтобы узреть, когда ж Иуда
поднимет Господа с колен.

О, невостребованность братства!
Колено-задая страна
давно додумалась до блядства,
а вот до неба – хрен на-на…

Не дорасти, не дотянуться,
не докричать, не долететь…
О, невостребованность бьются
земные оттиски людей….

Живём в тисках весь век зажато,
и чернь полощет нам мозги.
А мы ж – поэты, блин, ребята
и в жисть не сдохнем от тоски!

09.2003 г.

W

Кто пройдёт через боль, тот узнает пароль…
Ты меня не неволь, – отпусти!
Потому как взыграла в душе карамболь,
и сказал я тебе: – Прочь с пути!

Но вернулся опять, захотелось понять,
как и что происходит не вдруг,
Ты принять – приняла, но обрезом – луна
расстреляла наш памяти круг…

Мы лежали с тобой, проклиная любовь
и все вешки на прошлом пути.
Ты подняла глаза, в них блеснула слеза,
тихо молвила ты: – Уходи!

09.2003 г.

W

Услышать мир и обрести лицо –
одним того и надо, но иные
спешат, – и почесать своё яйцо,
и отхватить по жизни чаевые…

09.2003 г.

W

Посвящается девочкам – Юльчонкам, Женькам, Иришам...

Опорные точки романа,
в котором я бедственно пьян,
в бредовом преддверии Рая,
которого страстно желал...

Столь часто, столь звучно, столь струнно,
что жизни оплавив венцы,
я пал перед миром подлунно,
как прежних веков мудрецы...

Над скопищем этим бурьянным
во всю извивалась в Любви
девчонка и ФОРТО и ПЬЯНО –
бредовьем прошедшей весны.

W

Что ищет девочка в угаре
барыжном, ветряном, пустом?..
Густые складки на вуали
придут не скоро и потом
от них уже не будет проку...
Что ищет девочка средь вас,
скопцы, торговцы, пустобрёхи...–
Халифы на день иль на час.
Не те ли нотки, что звенели
капелью звонкою весной,
не те ли перемены в теле
и в набежавшей лепке форм,
и во взаимности до срока,
и в обестыженьи мечты...
Не ищет девочка пророка –
она с наитием на ТЫ!
Одна в предвиденьи угара, –
она в наличии себя
не в полуночном пеньюаре,
в обрезках джинсовых руля,
она проходит по рассвету
неспетой юности своей
под слякоть уличных сюжетов
и лоск дворовых бобылей...
Они “Ату!” – кричат отпето,
поскольку попросту пьяны...
Средь бела дня макушки лета
не ищет девочка зимы.
Она в декабрьскую подвижку
замёрзшей льдинкой не войдёт.
Она свою читает книжку
о жизни той, что проживёт
прекрасно, солнечно, обуто
в платформы утренней мечты...
И вдруг смеётся почему-то –
ведь счастье с девочкой на ТЫ.

1996 г.

W

ДЕВЧОНКА-КАРАВЕЛЛА

Она идёт, играющая телом,
презревшая земного палача,
вчерашняя девчонка-каравелла,
чьи локоны белее, чем свеча.

Чьи плечи наливаются желаньем,
чьи бёдра восторгаются грозой.
Она идёт по кромке мирозданья
отчаянной весёлой егозой.

Она цветёт распущенной омелой,
и я готов пред ней сейчас молиться...
Пред той, кто съела тело неумело
горячей, размягчённой страстью пицей.

Запила шоколадными ночами
портвейн перебродивших вдохновений...
О ней вчера извозчики кричали
отрывками чужих стихотворений.

Она себя и плакала, и пела,
она себя и жертвенно несла,
вчерашняя девчонка-каравелла,
постигшая законы ремесла...

Как жалкая, но алчная царица,
что голову желала Иоанна,
она прошла по миру древней жрицей
и сгинула на кромке океана.

Она парит над миром неумело,
простившая земного палача,
вчерашняя девчонка-каравелла,
расцветшая невянущей омелой,
чьи локоны белее, чем свеча…

08.1996 г.

W

СТАНЦИОННАЯ БЫЛЬ

Обкуренно-отбитое филе
у Женщины с потерянным лицом
явилось мне иконой в сентябре,
разбитой пролетевшим кирпичом.

Кирпич влетел из прошлого хламья,
что ворохом сгнивало во дворе.
Забросила кирпич в окно шпана,
не севшая за парты в сентябре...

Стекло упало брызгами к ногам. –
Осколки взрыли прошлое моё.
А там сидела девочка одна
и пришлое кормила Воронье.

Ещё не испытавшая потерь,
ещё во вне исконного вранья,
она смеялась радостно, поверь,
не ведая искусов Воронья.

И то с ней ворковало о своём,
но Утро обожгло её черты,
и Зло, пройдя сквозь жизни Ремесло,
перебродило с Девочкой на Ты...

На полустанке с выбитым стеклом
мы оставались с Женщиной вдвоём.
Средь запахов потухших сигарет
я целовал лица её Кисет...

06.1997 г.

ЭТО СТИХОТВОРЕНИЕ ВИСОКО ЦЕНИЛ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ ВЫШЕСЛАВСКИЙ…

W

РОК-ЛЕДИЗ-БЛЮЗ

Рок-Ледиз-Блюз, Рок-Ледиз-Блюз...
Тапер с вертлявою попкой:
Клавиши в лом, шизики – пусть!
Ад одиночества скомкан.

Ад одноночества, ад одноДня,
ад из ментола заглушек.
Рок-Ледиз-Блюз
C-с-с!..
Ля-фа-фа...
Мат – не для чудненьких ушек!..

ПЕЧАТАЛОСЬ В УКРАИНЕ, РОССИИ, ГЕРМАНИИ, ИЗРАИЛЕ, США

06.1997 г.

УДК 882(477)-1
ББК 84.4 УКР=РОС=ЕВР6-5
В27
Веле Штылвелд. Санитарная зона, г. Киев – 1998 г.
Книга душевной осени киевского поэта.
Творческая Литературная Лаборатория “САЛАМАНДРА”

Веле Штылвелд, 2003

Сертификат Поэзия.ру: серия 619 № 18175 от 07.09.2003

0 | 0 | 2283 | 17.11.2024. 19:13:51

Произведение оценили (+): []

Произведение оценили (-): []