Листочки на березе словно точки
зеленой краски на листе бумаги,
так ловко брошенные, кучно, сочно
папашей друга моего Димона –
художником.
Димон принес однажды
его рисунок, и пытался выдать
за свой.
Екатерина Алексевна
сердилась очень, как Димон ни клялся,
и хмурилась старательно, грозилась
поставить двойку за обман нахальный…

Она была березкой – белой, стройной,
осеннею такой, златоволосой,
почти ровесницей.
Но нет, конечно, старше –
на десять лет, а может, на двенадцать –
для нас тогда – почти на наши жизни.
Димон обиделся,
а я… я все пытался
нарисовать березку – неудачно.
И девочка презрительно косилась –
соседка, Ирка – в мой альбом заветный –
она училась в школе рисованья.